Заместитель Иуды - Валерий Георгиевич Шарапов

Не могли его вычислить по данному инциденту – район густонаселенный. Искомый дом был из тех, что пару десятилетий назад сняли остроту жилищной проблемы, но не стали украшением городской среды. Типичная панельная пятиэтажка с комнатами-клетушками. Детская площадка, увядающие цветы в палисаднике – развлечение местных пенсионерок. Помахивая сумкой с продуктами, Влад дошел до подъезда, покурил под козырьком. Конструкция над головой накренилась, однажды могла и упасть, но местное население это не смущало. Вышла девушка, поздоровалась – словно много лет знакомы. Пожилая женщина ввела за шиворот в подъезд гиперактивного ребенка – этот садист, похоже, всех довел, с ним не церемонились. Пенсионерка глянула настороженно, но ответила на приветствие. Затихли истошные вопли в глубине подъезда, и Влад тоже вошел. Слежки не было. Он привык, что эти молодцы возникают из ниоткуда, но есть вещи, перед которыми они бессильны.

36-я квартира находилась на втором этаже и была угловой, окна выходили на три стороны света, причем вид из двух полностью перекрывался деревьями. С кухни просматривалась дорожка вдоль дома, козырек подъезда – если встать на цыпочки и сплющить нос. Балкон выходил на заднюю сторону дома. Обладая акробатическими навыками, можно было допрыгнуть до веток и спуститься на землю. (Паранойя, судя по всему, бежала впереди паровоза…)

Квартирка был уютная, обжитая: ковры, фотографии в рамочках – близких и далеких родственников. О благах цивилизации тоже не забывали – цветной телевизор, стиральная машина в ванной комнате. Входная дверь запиралась на оба замка. Влад рухнул в кресло и выпал в осадок – как сказала бы современная молодежь. Замелькали кадры беготни последних дней, всплывали лица злоумышленников. В принципе, он неплохо проредил их ряды, кто-то наверняка обращался за медицинской помощью, но некому этим заниматься и идти по следу…

Мутнели образы в голове, но душ помог прийти в чувство. Да простит незнакомая, но многоуважаемая Зоя Федоровна – порылся в шкафах, нашел какую-то ветхую домашнюю одежду, похожую на мужскую, с удовольствием облачился. Затолкал свое хозяйство в стиральную машину, включил. Уже наплевать, придут враги – будет отбиваться в старом трико…

Влад чуть не стонал от наслаждения – впервые за несколько дней хоть какие-то комфорт и безопасность. Посидел у телевизора, глядя на таблицу вместо первой программы – на канале шли профилактические работы. Это не имело значения, удовольствие доставлял сам процесс. Пыхтел в кастрюле суповой набор – условно съедобный, но и это не имело значения. Вскипятил воду, насыпал в кружку заварку, залил кипятком. Намазал плетенку вареньем, найденным в холодильнике (ничего другого не нашел) и устроил чаепитие. Жизнь уже не казалась мрачным испытанием.

Он вышел покурить на балкон, задумался. Послезавтра вернется из Ленинграда Женечка. Телефон, поди, оборвала – он больше суток не появлялся дома – для сверхурочной работы многовато. Наверняка позвонила отцу, сообщила, что жених не выходит на связь. Что ей ответит Дмитрий Сергеевич? Хорошо, доченька, разберусь? Нечего было связываться с таким ненадежным мужчиной? Или правду-матку: твой жених, дорогая, в бегах, подозревается в измене Родине, убийстве двух и более лиц, а также нанесении тяжких телесных повреждений. Еще одна проблема: не собираются ли с ней связаться органы – все-таки невеста особо опасного преступника?

Уже не хотелось ни есть, ни курить. Мрачные мысли одолевали. Стиральная машина закончила работу. Отжим отсутствовал. Он выжимал руками, потом развесил вещи на едва теплящихся батареях. Исследовал кастрюлю на плите, поставил на холодную конфорку. Домашние дела не отвлекали. Можно было поспать, но он боялся – в текущей ситуации может и не проснуться. Метался по квартире, как загнанный волк. Выйти из дома даже не в чем!

Три коротких звонка встряхнули, побежал в прихожую.

– Заходи, – проворчал он, открыв дверь. – Что мнешься как неродная? Надеюсь, группу захвата оставила дома?

– Даже не знаю, Владислав Анатольевич, – пробормотала Ульяна. – Впервые вас вижу в таком полуразобранном виде. Я стесняюсь. У вас там что, дубинка за спиной?

За спиной была кухонная скалка – большая и тяжелая, такой и череп можно проломить – при правильном применении. Он стыдливо сунул ее на полку для головных уборов. Посмеиваясь, Ульяна вошла в прихожую. Влад потянулся, чтобы запереть дверь. Разойтись в этой тесноте было трудно. От девушки приятно пахло – что странно для завершения рабочего дня. Но сама она была сосредоточенной и напряженной.

– Все в порядке, товарищ майор, пусть этот порядок и относительный. Ехала на двух такси – шиканула, так сказать. Слежки не выявлено. Дома переоделась – на случай прилипших «насекомых», сменила сумку. Если привела кого-то, значит, имеем дело с гениями. Очень рада, что ты ушел от наших коллег. Кстати, мне кажется, они не расстроились, когда не смогли тебя поймать. Приказ выполняли, но без задора. Есть мнение, которое открыто никто не выскажет, что тебя подставляют. Подожди… – Ульяна пристально всмотрелась в него. – Хочешь сказать, это был не самый безоблачный день?

– Ты удивительно проницательна, – кивнул Влад. – За нашими коллегами наблюдали наши оппоненты. Но все закончилось благополучно, долгих лет водителю мусоровоза, и пусть его «комбайн» никогда не ломается.

Он лаконично поведал о злоключениях уходящего дня.

– Прямо «Новые приключения неуловимых», – передернула плечами Ульяна. – Черт, Влад, я так переживаю за тебя… Цветы полил?

– Издеваешься? – вспыхнул Пургин. – Нет, не полил, прости, забыл.

– Ну, конечно, мы же выше этого. Мы тут мир спасаем, а эта баба со своими цветами… Ладно, не парься, товарищ майор, сама полью, раз уж я здесь.

Бурча под нос, что этому типу ничего нельзя доверить, Ульяна бегала с литровой банкой. Критически оценила одежду, развешанную на батареях, подтерла лужи в ванной, оставшиеся после грандиозной стирки. С опаской принюхивалась к вареву в кастрюле, качала головой: как низко вы пали, товарищ майор. Принесла из прихожей веревочную авоську, извлекла из нее кусок сыра, палку вареной колбасы.

– Вот это еда. А то, что ты наварил, отдай дворовым собакам. Если потерпишь, будет глазунья. Какие же мы беспомощные, когда речь заходит не о работе… – Она вооружилась увесистым кухонным ножом, стала мастерски кромсать колбасу. – Ты знаешь, что это единственная в нашей огромной стране колбаса, которая производится строго по ГОСТу? А несоблюдение последнего преследуется по закону. Я отстояла очередь. Алкаши в соседнем дворе, когда я шла мимо, смотрели очень плотоядно. Не на меня – на колбасу. Женщины наших «синяков» не интересуют.

– Но ты защитила, «Докторскую»?

– Да, я бы билась как львица, – прыснула Ульяна, – чтобы накормить своего непутевого начальника,