Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль

– А Ирэн Адлер?

– Угрожает послать им фотографию. И она это сделает. Сделает, не сомневаюсь. Вы ее не знаете, характер у нее стальной. По виду это прекраснейшая из женщин, но в душе – самый решительный мужчина. Чтобы не дать мне жениться на другой, она пойдет на что угодно… на все.

– Вы уверены, что фотография до сих пор не послана?

– Уверен.

– Почему?

– Она сказала, что пошлет фотографию в тот день, когда о моей помолвке будет публично объявлено. То есть в ближайший понедельник.

– О, тогда у нас в запасе три дня, – сказал Холмс, зевая. – Тем лучше, а то у меня сейчас на руках еще пара важных дел. Ваше величество, конечно, пока не собирается покидать Лондон?

– Разумеется. Вы найдете меня в «Лэнгеме» под именем графа фон Крамма.

– В таком случае я дам вам знать запиской, как продвигается дело.

– Будьте так добры. Я изведусь от беспокойства.

– А как с деньгами?

– У вас карт-бланш.

– Без ограничений?

– Говорю же: за эту фотографию я не пожалел бы любой из областей моего королевства.

– А на текущие расходы?

Король вынул из-под плаща тяжелый замшевый кошелек и положил его на стол.

– Три сотни фунтов золотом и семь сотен в банкнотах, – сказал он.

Холмс нацарапал в блокноте расписку и протянул листок королю.

– Адрес мадемуазель?

– Брайони-Лодж, Серпентайн-авеню, Сент-Джонс-Вуд.

Холмс взял записку с адресом.

– И еще вопрос. Фотография кабинетного формата?

– Да.

– Тогда, ваше величество, до свидания. Уверен, вскоре мы сможем сообщить вам добрые новости. До свидания, Ватсон, – добавил он, когда послышался стук колес королевского брума. – Если вы будете так добры зайти ко мне завтра в три, я бы обговорил с вами это дельце.

II

Ровно в три я явился на Бейкер-стрит, но Холмс еще не вернулся. Хозяйка квартиры сообщила, что он ушел из дома в начале девятого утра. Я уселся у камина и вознамерился ждать, сколько понадобится. Я уже загорелся интересом к этому делу; оно, в отличие от тех двух, которые я уже описывал, не содержало в себе ничего пугающего и загадочного, однако высокий ранг клиента и прочие обстоятельства делали эту историю довольно своеобычной. Да и независимо от рода расследования – мой друг так мастерски владел ситуацией, так глубоко и проницательно мыслил, что мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за его системой работы и за теми тонкими, гибкими приемами, при помощи которых он распутывал самые замысловатые загадки. Я так привык к его неизменным успехам, что не допускал даже мысли о провале.

Незадолго до четырех дверь открылась и в комнату ввалился подвыпивший грум – дурно одетый, краснолицый, со всклокоченной шевелюрой и бакенбардами. Зная удивительную способность моего друга к переодеваниям, я все-таки не единожды пригляделся, прежде чем его узнал. Кивнув, он исчез у себя в спальне и через пять минут явился, как всегда респектабельный, в твидовом костюме. Холмс засунул руки в карманы, вытянул ноги перед камином, рассмеялся и долго не мог успокоиться.

– Ну и ну! – воскликнул он, снова захохотал и наконец откинулся, обессиленный, на спинку кресла.

– Что с вами?

– Смех да и только. Вы ни за что не догадаетесь, как я провел утро и чем все закончилось.

– Не представляю себе. Могу предположить, что вы наблюдали за распорядком дня мисс Ирэн Адлер и, наверное, за ее домом.

– Совершенно верно; однако события приняли неожиданный оборот. Впрочем, рассказываю. Утром, в начале девятого, я вышел из дома в облике безработного грума. Надо сказать, все лошадники – на удивление дружная компания, чуть ли не масонская ложа. Войди в нее, и все тайное сделается для тебя явным. Брайони-Лодж я разыскивал недолго. Это вилла-«игрушка», с задней стороны садик, передняя – по линии улицы, два этажа. На двери замок «чабб». Справа большая гостиная, хорошо обставленная, окна высокие, почти до пола, с дурацкими английскими задвижками, которые откроет даже ребенок. На задах ничего примечательного, разве что окно коридора – в него можно забраться с крыши каретного сарая. Я обошел виллу кругом и тщательно рассмотрел под разными углами; ничего интересного.

Потом я прогулялся по улице и, разумеется, в переулке, куда выходит садовая стена, обнаружил конюшню. Я помог конюху чистить лошадей и получил за это два пенса, стакан портера с элем, две понюшки шега и все необходимые сведения о мисс Адлер, а равно и о полудюжине других соседей, к которым я не испытываю ни малейшего интереса, однако должен был выслушать их жизнеописания.

– И что насчет Ирэн Адлер?

– Она вскружила голову всем мужчинам в окрестностях. Мир не рождал второй подобной раскрасавицы. Таково общее мнение серпентайнских конюшен. Живет уединенно, поет в концертах, ежедневно в пять выезжает в экипаже, ровно в семь возвращается и обедает. В другое время обычно сидит дома, выходит только в дни концертов. Мужчина ее навещает только один, зато часто. Темноволосый, красивый, одет франтом, является каждый день, нередко и по два раза. Это мистер Годфри Нортон из Иннер-Темпла. Оцените, как это полезно – войти в доверие к кэбменам. Они десяток раз доставляли Нортона домой от серпентайнских конюшен и знают о нем все. Выслушав их до конца, я снова принялся ходить туда-сюда мимо Брайони-Лодж и обдумывать план кампании.

Годфри Нортон, похоже, играет в нашем деле немалую роль. Он адвокат – это звучит угрожающе. Что их связывает, какова причина его постоянных визитов? Кто она ему: клиентка, друг, возлюбленная? Если первое, она, вполне вероятно, отдала фотографию ему на хранение. Если последнее – вряд ли. От ответа на этот вопрос зависит, продолжать ли мне розыски в Брайони-Лодж или заняться квартирой этого джентльмена в Темпле. Предмет очень деликатный, и поле исследований придется расширить. Боюсь, я утомил вас подробностями, но, чтобы понять ситуацию, вы должны знать о мелких затруднениях, с которыми я сталкиваюсь.

– Ловлю каждое ваше слово.

– Пока я обдумывал положение, к Брайони-Лодж подкатил хэнсом и оттуда соскочил джентльмен. Очень красивый, темноволосый, с орлиным профилем, с усами – очевидно, тот самый, кого мне описывали. Он явно торопился, крикнул кэбмену, чтобы тот подождал, и по-свойски проскочил мимо открывшей дверь служанки.

В доме адвокат оставался около получаса, и временами я видел через окна гостиной, как он расхаживает из угла в угол, ведет взволнованные речи и размахивает руками. Хозяйки мне видно не было. Наконец гость появился в дверях, взбудораженный еще больше прежнего. Садясь в кэб, он вытащил из кармана золотые часы и внимательно изучил циферблат.