Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов

Выждав несколько секунд, японец поднялся по трапу к каютам первого класса и увидел стоявшего на носу парохода Варфоломея с молодой полноватой женщиной. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что между ними чувство, общение доставляло радость обоим. Рядом с ними находилась девочка лет десяти в белом платье, необыкновенно энергичная и смышленая.

Отступив назад, Коичи Накамура стал ждать, когда они вернутся в каюту.

СТОЯН ТОЖЕ УВИДЕЛ ЯПОНЦА И МГНОВЕННО УЗНАЛ. Если в гостинице «Франция» на нем был строгий европейский костюм с жилеткой, невероятно подходивший к его ладно скроенной фигуре, то сейчас он оделся в синюю туникообразную рубаху, поверх которой были шерстяной темно-коричневый бешмет и шаровары в бордовую полоску, на макушке темная тюбетейка, на ногах сапоги из яловой кожи. Татарская одежда изменила его кардинально, но не настолько, чтобы не узнать.

– Подышали воздухом, а теперь возвращаемся в каюту. Только без спешки, – негромко предупредил Варфоломей.

– Что случилось? – взволнованно спросила Прасковья.

– За нами наблюдают. Я должен подготовиться. Не нравится мне один тип… Да не хмурься ты, улыбайся, как будто ничего не произошло. Засмейся.

– Я не могу, мне страшно.

– Не нужно бояться, все будет хорошо, – заверил ее Варфоломей Стоян.

Женщина деланно рассмеялась, крепко ухватившись за его руку. Вошли втроем в каюту и тотчас закрыли дверь.

– Только не волнуйтесь, – достал Стоян из шкафа револьвер, – я должен быть готов. Кто знает, что там у этих азиатов на уме.

– Кто они? – испуганно спросила Прасковья.

– А разве их поймешь? Может, китайцы, а может, даже японцы…

Стоян сел на койку и закрыл глаза. В душу закралась тревога.

КОЛОРИТНЫЙ МОГУЧИЙ КУПЕЦ С ПРИКАЗЧИКАМИ БЫСТРО ВЗОШЕЛ НА ПАРОХОД. Вели они себя довольно странно, совершенно не так, как обычно поступают пассажиры: вместо того чтобы любоваться заливными лугами, деревушками, что рассыпались по склонам, и церквями, оседлавшими вершины холмов, они о чем-то стали разговаривать. Потом быстро рассредоточились по кораблю, устремившись в трюм, на нижнюю и среднюю палубы и явно кого-то выискивая. Так по-хозяйски вести себя могут только полицейские. Коичи Накамура подосадовал, что не раскусил их раньше.

Породистый «купец» обосновался на верхней палубе, где размещались каюты первого класса, и, словно в ожидании чего-то, опершись о борта, стал всматриваться вдаль…

Глава 5

30 июня 1904 года

Пора прощаться

По своей давней привычке Мотодзиро Акаси начал день с просмотра утренних газет. Вся пресса в один голос рассказывала о пропаже из Богородицкого девичьего монастыря Казанской иконы Божией Матери. Печальная новость буквально повергла всю Россию в пучину уныния. Местные газеты писали о том, что в городе того и гляди могут начаться народные волнения. В Богородицкий монастырь приходили угрожающие письма о подрыве собора в честь Явления Казанской Божией Матери. И полиция целый день провела в поисках взрывного устройства. Город заполонили тысячи плачущих, воспринимавших утерю Чудотворной как личное большое горе. А со страниц газеты «Казанский телеграф» полицмейстер Павел Панфилов обращался ко всем истинно русским православным людям с «усерднейшею просьбою» о помощи в розысках святых икон.

Церковнослужители находились в полном смятении, не представляя, что им делать дальше, как успокоить мирян. На следующий день после хищения икон обитель посещал казанский архиепископ Димитрий и в прискорбии молился в осиротелом храме.

Император взял дел под личный контроль, и, как сообщали журналисты, ему ежедневно докладывали о ходе расследования.

Военный атташе отложил газеты в сторону. Цель достигнута: Российскую империю крепко тряхнуло. Но происходящее виделось только как начало. Тягостное чувство из-за пропавшей иконы будет усиливаться день ото дня. С куда большей печалью русские встретят день Явления Чудотворной Казанской иконы, который празднуется через восемь дней.

С Казанью пора прощаться. Дорога военного атташе Мотодзиро Акаси лежала в Санкт-Петербург, а оттуда в Стокгольм. Рядом с дверью стояли личные вещи, сложенные в саквояж, и Казанская икона Божией Матери, обернутая черной непрозрачной тканью в несколько слоев. Икону следует отправить дипломатической почтой, она станет хорошим подарком императору.

Мотодзиро Акаси сошел вниз, где его уже дожидался экипаж. Возница тотчас сошел с козел и направился к седоку.

– Давайте ваши вещи, ваше сиятельство, – проговорил он, протянув огрубелые ладони.

– Возьми вот это, – передал военный атташе икону. – Вы только поосторожнее, любезнейший.

– А что здесь такое? – удивленно спросил кучер.

– Пропавшая Казанская икона, – в упор посмотрел Мотодзиро Акаси на кучера.

– Авы шутник, как я посмотрю, – похоже, ему было совсем не весело, но возница аккуратно установил сверток на сиденье.

Военный атташе сел в экипаж и невольно скривился от солнца, ударившего по глазам.

– Куда едем, ваше сиятельство? – взялся за вожжи возница.

– На вокзал, любезнейший, плачу два рубля, – пообещал Мотодзиро Акаси, спрятавшись в тени складной крыши.

– Ну, мы тогда мигом! Но! Пошла, родимая!

Глава 6

Ноябрь 1903 года – июнь 1904 года

Божий знак

Пришел ноябрь, конец осени. Задумчивый и тихий месяц. Природа увядала. Лишь на некоторых кустах еще держалась желтая и багровая листва, но вскоре и ее бесцеремонно сорвут сильные порывы ветра. Деревья, не ведая срама, бесстыдно выставляли напоказ свою наготу.

Небольшие лужицы, что еще оставались на многих дорогах, сковал первый утренний лед. Вместо кучевых облаков на небе лишь серая непрозрачная пленка, в которой пряталась осенняя стылость.

Вспаханное поле, что лежало сразу за оградой монастыря, казалось неровным из-за смерзшихся комьев земли.

Неделю назад старица Казанского Богородицкого монастыря Маргарита приехала в Козьмодемьянский Свято-Троицкий женский монастырь[72] по случаю поминовения усопших сестер. Задерживаться не намеревалась, но так уж вышло, что вдруг занедужила и потому на длительное время загостилась у монахинь.

Монахиня Маргарита (в миру Мария Михайловна Максорова) была дочерью дьякона и прежде проживала в Царевококшайском уезде в селе Арина. С раннего детства она изъявляла желание посвятить свою жизнь монашеству, так что, когда дочь подросла, отец не стал препятствовать ее выбору и с легкой душой благословил.

Большую часть богоизбранного пути Маргарита провела в Казанском Богородицком монастыре, где впоследствии находилась на должности казначеи монастыря. А еще через несколько лет она стала настоятельницей Козьмодемьянского монастыря и была возведена в сан игуменьи казанским архиепископом Владимиром. А шесть лет назад согласно прошению была уволена на покой по болезни, получив право проживать в Казанском монастыре.

Взяв холщовый мешок, старица направилась в лес, что рос в полукилометре от монастыря, за сухим валежником. Уже завернув в лес, она не без удивления увидала стайку снегирей, прилетевших на зимовку. Немного подалее тесной группкой держались чечетки, частые гости зимнего леса. Звери не дремлют, и лес наполнялся неясными шорохами. Неожиданно аршинах в семидесяти