Поцелуй медузы - Виктор Евгеньевич Рябинин

– Что вы, я никого ни в чем не обвиняю. Я выдержу…

– Ваше лечение подходит к завершению. Евгений Викторович разрешил нам с вами сегодня погулять по городу и даже автомобиль предоставил. Ваш друг очень хороший человек. Давайте вечером съездим на Воробьевы горы, подышим воздухом. Вам будет полезно…

«Все! Неприступная крепость пала, а гарнизон сдался!» – заликовал в душе Козалёв, но покорно кивнул головой в знак согласия, мол, подчиняюсь вашей воле.

Чувство вины одно из самых несуразных у совестливого человека. Однако существует огромная разница между понятиями «быть виноватым» и «чувствовать себя виноватым». Ведь зачастую это чувство проявляется абсолютно бессознательно и не имеет никакого отношения к вине реальной. Кроме того, чувство вины – это страшное оружие самоуничтожения. Почувствовав себя виноватыми, человек частенько начинает на подсознательном уровне желать понести наказание за свой мнимый проступок, тем самым добровольно притягивая совершенно необязательные неприятности в свою жизнь.

Именно в такой ситуации и оказалась Алиса Тимофеевна. Когда в конце прогулки, сидя в машине рядом с Сергунчиком, она почувствовала, как рука Козалёва будто невзначай опустилась на её колено и принялась его наглаживать, она, слегка покраснев, сразу же приняла решение:

– Сережа, как медик я не хочу и не могу заниматься любовью в антисанитарных условиях. Давайте поедем ко мне домой. Не знаю, как там у нас с вами все сложится, но белоснежные накрахмаленные простыни и широкую тахту я могу вам гарантировать.

«Мгновения счастья стирают минуты невзгод», – припомнил Козалёв строчку каких-то стихов и убрал от греха подальше руку с колена взволнованной женщины.

23. «Наклюковка» и рицин

«Я очень завидую русским. Они существуют в собственном отрешенном мире и даже не представляют, как они плохо живут» – это высказывание ныне покойной Маргарет Тэтчер Карла припомнила сразу же, как «Геркулес» Объединенных вооруженных сил НАТО с семнадцатью членами международной комиссии на борту приземлился в аэропорту Мурмаши. Мрак холодной полярной ночи вкупе с суровыми лицами окружающих людей сразу же задал соответствующий аккорд настроению. К тому же делегацию посадили в допотопный автобус, называемый русскими «пазик», и он три с половиной часа прыгал и скакал по ужасной дороге вдоль сопок, в конце концов приведшей всех к военно-морской базе подводников. Делегацию расселили в офицерском общежитии. Стойкий запах краски, в основном шаровой и зеленой, свидетельствовал о недавнем и спешном завершении косметического ремонта. Но даже с учетом этих попыток облагородить унылую действительность члены делегации ощутили себя безвинно осужденными и помещенными в места заключения. Всех, невзирая на чины и регалии, расселили в комнатах по двое, только Карла на правах женщины оказалась в комнате одна.

Разместив вещи в повидавшем жизнь шкафу с криво написанном на боку инвентарным номером, женщина попыталась принять душ. Кран лишь беспомощно зашипел. Позже оказалось, горячая вода подается строго по графику и в течение часа её точно не будет. Карла тщательно протерла гигиенической салфеткой сиденье унитаза и, перед тем как присесть, нажала на шершавую кнопку. Внутри бачка заурчало и загудело, а потом Ниагарским водопадом из всех его щелей низверглась ржавая вода. После этого наполнение унитаза значительно повысилось, и все всплывшее в нем месиво напрочь отбило охоту оправлять естественные надобности.

– Боже мой! Как они здесь живут? В каком-нибудь паршивом Джибути условия проживания для специалистов лучше, – сокрушалась Карла. – И это супердержава, создающая космические корабли, супер современные подводные лодки и пытающаяся конкурировать с моей родиной?..

Но жизнь – это та же тельняшка со своими темными и светлыми полосами. Кое-как перекантовавшись на скрипучей кровати ночь, наутро Карла и члены делегации завтракали в адмиральском салоне. Двое вестовых в белых форменках приносили и уносили всевозможные блюда на любой вкус, а желающим наливали из трехлитрового графина бордовую жидкость, которую вестовые называли странным словом «Наклюковка». Из чистого любопытства глоток сделала и Карла. На вкус жидкость напоминала сладкий и крепкий клюквенный ликер. Голова слегка закружилась, а настроение у гостей из НАТО немного поднялось.

* * *

В течение нескольких дней натовцев возили на военный завод, где полным ходом шел демонтаж подводных кораблей. Боевые субмарины, в недавнем прошлом вызывавшие панический страх у вероятного противника, безжалостно резали, плющили, ломали, превращая в груду металла. Одобрительно кивая на уточнения переводчика о впечатлениях и возможных замечаниях высокой комиссии, полковник Вильпонте ехидно рассуждала:

– Какие дураки, эти русские! Ведь корабли можно не только резать на иголки, но и законсервировать до лучших времен, как это делается у нас.

Так было с легендарными линкорами «Айова», «Нью-Джерси», «Миссури» и «Висконсин», которым после расконсервации поставили на борт крылатые ракеты «Томагавк» и они еще послужили стране. Этим кораблям по пять десятков лет, а они как новенькие, потому что эксплуатировались всего 13-15 лет, а остальное время аккуратно сохранялись. Но русские настолько тупы, что разрезали даже свои уникальные тяжелые ракетные подводные крейсеры стратегического назначения проекта 941 «Акула» («Тайфун» по классификации НАТО – АВТ.) – самые большие в мире атомные подводные лодки. Одна такая субмарина, даже находясь в русской базе, в случае необходимости могла уничтожить Соединенные Штаты. Шутка ли: целых двадцать ракет по десять головок самонаведения в каждой могут поразить 200 целей! Что ни говори, а американской дипломатией одержана очередная яркая победа…

Из раздумий Карлу вывел какой-то рабочий шум. Члены комиссии замеряли уровень радиации. Над прибором колдовал офицер из Бундесвера Курт Штейнке – рыжеволосый детина с голубыми глазами. Еще в самолете до приземления в Мурмашах немец все время пялился на Карлу, и, похоже, от решительных действий этого молодца удерживало только высокое воинское звание женщины: целый американский полковник против немецкого штабс-капитан-лейтенанта. Но Карла ему нравилась, и она это чувствовала.

«Интересно, какая физиономия станет у этого парня, если я признаюсь ему, что меня интересуют только женщины, а не такие болваны, как он», – злорадно подумала Карла, но крамольную мысль благоразумно решила пока оставить при себе.

Тем временем Штейнке сделал необходимые замеры и, судя по всему, остался доволен: уровень радиации был в допустимых пределах, лишь на самую малость превышая естественный фон.

Под шумок Карла решила выйти из эллинга, где на стапелях разделывали лодку. Где-то здесь неподалеку должна находиться «Россия» – суперсовременный русский атомоход, о котором ей говорил в Лэнгли директор. По большому счету, она сюда ради этого и приехала. Необходимо постараться узнать как можно больше об этом новейшем корабле. Предел мечтаний – войти с кем-нибудь из местных военнослужащих в непосредственный контакт и, пусть за солидное вознаграждение,