Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Наташа взяла на себя задачу самостоятельно осмотреть остальную часть квартиры.

Ванная, спальня, коридор, балкон. Всё это заняло всего две минуты, и вот она уже вернулась в гостиную, стояла у двери и смотрела на Лэнса.

«Для меня здесь нет кровати», — сказала она.

Лэнс не знал, что на это ответить. Он пошёл на кухню. «Как насчёт чаю?»

Она вздохнула и откинулась на диван. Он наблюдал за ней, наполняя чайник.

Она смотрела на стену. Он проследил за её взглядом до квадратного пятна на месте, где когда-то стоял телевизор. Зрелище было удручающим.

Его уверенность улетучивалась. Это была его идея. Он упорно боролся с Ротом за неё, клявшись, что это правильно.

«Ей нужна семья», — сказал он.

«Никто с этим не спорит, Лэнс».

«Ну, тогда назови мне место получше».

«Я назову вам тысячу мест получше. Насколько я знаю, эта женщина в одном шаге от того, чтобы стать проституткой».

«Она не проститутка».

«И наркоман».

«Она и не наркоманка».

«Она — проблема, Лэнс».

«Она возьмет себя в руки».

«Ты этого не знаешь».

«Ты прав. Я не знаю».

«Тогда как вы можете, сохранив совесть, ставить ребенка в такую ситуацию?»

«Просто доверьтесь мне», — сказал Лэнс.

«Это не вопрос доверия».

«Ты прав. Это вопрос судьбы».

"Судьба?"

"Да."

«Ты не можешь быть...»

«Серьёзно? Я абсолютно серьёзен».

«Мы говорим о жизни ребенка».

«И вот почему я борюсь за это, Леви. Здесь у неё будет детство. Оно не будет идеальным, не будет сказкой, но оно будет реальным, и

Это будет чертовски лучше любой альтернативы».

«Если что-то пойдет не так», — сказал Рот и поднял палец, чтобы подчеркнуть свою мысль, — «одна единственная вещь…»

«А Татьяна и Лорел оторвут тебе голову».

«Обе наши головы».

«Ничего страшного не случится, Леви».

«Вы не можете этого обещать».

«Судьба, Леви. Слепая судьба. Не логика. Не разум. Скажи мне, ты этого не чувствуешь?»

«Ты с ума сошел».

«Вот такие времена, Леви».

«Время для чего?»

«Времена, когда ты либо делаешь то, что должен сделать, либо отворачиваешься».

Рот покачал головой.

«Ты же знаешь, Леви. Ты же знаешь, что я прав».

«Я знаю, что ты сумасшедший».

«Я даю тебе слово, Леви».

"Что это значит?"

«Я прослежу, чтобы все получилось».

«Тебя там не будет».

"Я буду там."

Рот помолчал. «Ты там будешь?»

"Да."

"Лично?"

«Если я понадоблюсь».

Лэнс тогда не был уверен, что именно произошло, но Рот перестал спорить.

Что-то сказанное заставило его изменить мнение.

Лэнс закончил заваривать чай и отнес его на диван.

Они выпили вместе, и Наташа сказала: «Я что, сплю на диване?»

«Нет», — сказал Лэнс. Он посмотрел на неё, на её широко раскрытые, испуганные глаза. Она потеряла всё, всех. Теперь она была одна в этом мире и знала это.

Они допили чай, и он встал. «Готов идти?» — спросил он.

Наташа схватила его за руку. «Куда?»

«Наташа, — сказал он, — я тебя не оставлю. Не бойся».

Они прошли через квартиру, она была так близко, что он чуть не споткнулся об нее, и он открыл дверь.

«Куда мы идем?»

«Поверьте мне», — сказал он, выходя в коридор.

Она осталась в квартире и смотрела на него.

«Пошли», — сказал он, протягивая руку. Она взяла его за руку, и они повернулись лицом к двери напротив их дома.

Наташа посмотрела на него в замешательстве.

Он постучал.

Дверь открылась. Это была маленькая девочка.

«Привет», — сказал Лэнс.

«Привет», — сказала она.

Лэнс посмотрел на Наташу. Она молчала. Она не ожидала такого.

«Твоя мама дома?» — спросил Лэнс девушку.

Она кивнула.

Лэнс просунул голову в дверь. Женщина как раз выходила из спальни, неся в руках стопку чистого белья.

«О», — сказала она удивленно.

«Мы пришли рано», — сказал Лэнс.

«Входите. Входите».

Они вошли, неловко замерли у двери. Наташа сжимала его руку так крепко, как никогда прежде. Её ногти были настолько глубокими, что он боялся, что она вот-вот пойдёт в кровь.

Она оглядела квартиру. Это был совершенно другой мир, чем тот, в котором она только что была: одеяла, абажуры, шторы, мягкая мебель. Здесь было тепло, уютно и гостеприимно.

Но он видел, что она напугана. Она держала его руку обеими своими, неподвижно, её широко раскрытые глаза метались от женщины к девочке и обратно.

«Я сварила суп», — нерешительно сказала женщина.

Лэнс наклонился к Наташе. «Суп хочешь? Мы ещё не ели». Он не был уверен, что она вообще его услышала.

«Может быть, в другой раз», — сказала женщина.

Лэнс посмотрел на нее с извиняющимся видом.

«Ничего страшного», — сказала женщина. «Завтра будет новый день. Давайте завтра поедим суп. Вчетвером».

Лэнс отвёл Наташу обратно в другую квартиру и усадил её на диван. Она посмотрела на него свирепо, как львица.

«Ты хочешь от меня избавиться», — пробормотала она.

Он глубоко вздохнул. Ему хотелось сигарету, но он не знал, разрешено ли это ещё.

«Ты хочешь оставить меня там».

Он покачал головой.

Она расплакалась. Это была не истерика, с которой он бы знал, как справиться, а тихие, тайные слёзы, которые она пыталась скрыть, уткнувшись лицом в подушку.

Он сел рядом с ней, положив руку ей на спину, и накрыл ее одеялом.

Минут через тридцать она успокоилась, и он поднял её на руки и отнёс в спальню. Он положил её на кровать и собирался уйти, когда она схватила его за руку.

«Не уходи».

Он опустился на кровать рядом с ней, лицом к потолку, и она сжала его руку так, словно от этого зависела ее жизнь.

И возможно так оно и было.

Он пролежал так час, и ещё час, и ещё час. Каждый раз, когда он пытался встать, она так крепко прижималась к нему, что он сдавался ей. День клонился к вечеру, и он думал, устанет ли она когда-нибудь. Казалось, она твёрдо решила не спать.

В конце концов, он задремал первым. Проснулся, а была уже ночь.

Наташа уже не лежала рядом с ним. Она лежала на полу, загораживая дверь так, что её нельзя было открыть, не разбудив.

Он наблюдал за её спящей несколько минут, затем подошёл, поднял её и положил в кровать. Она не проснулась.

Он посмотрел на неё сверху вниз. Они были одинаковыми. Они оба знали, что значит быть одинокими.

Затем он снова лег