Искатель, 1999 №5 - Олег Суворов

— Введите, — распорядился Леонид Иванович, распечатывая свежую пачку «L&M». Настроение у него было замечательное. Это ж надо, как удачно получилось, что два таких сложных и разнородных дела вдруг слились в одно и теперь близки к своему завершению!

— Можно? — спросил Швабрин, неуверенно подходя к столу следователя. Его арестовали всего два часа назад, причем сделали это прямо в родном отделении, едва он вернулся с очередного задания. Оперативники из МУРа предъявили ордер, молча запихнули в машину и, без объяснения причин, привезли на Петровку.

— Садитесь, — кивнул Прижогин.

— Здрасьте, Леонид Иванович, — с некоторым опозданием угодливо поздоровался арестованный.

Прижогин кивнул и прикурил сигарету.

— Вы знаете, в чем вас обвиняют?

— Нет, мне еще ничего не сказали.

— Значит, пора узнать, — Прижогин не отказал себе в удовольствии сделать долгую, театральную паузу. — Вы обвиняетесь в убийстве гражданина Куприянова и его любовницы, гражданки Незовибатько.

Швабрин растерянно улыбнулся.

— Как в убийстве?

— Вы отрицаете свою вину?

— Еще бы!

— Тогда перейдем к делу. Экспертизой установлено, что оба убийства были совершены из одного пистолета марки «Беретта». Этот же пистолет был найден позавчера при обыске в доме некоего Коваленко, который на самом деле является особо опасным рецидивистом Гусманом по кличке Испанец. Вероятно, его так прозвали из-за иссиня-черного цвета волос. Проведена экспертиза, и, что самое интересное, на этом пистолете не было отпечатков Испанца, зато имелись ваши отпечатки! Что вы можете сказать по этому поводу?

— Хреново, — опуская голову, пробормотал Швабрин, — ну и мудак же я!

— Я могу занести это в протокол в качестве признания? — холодно осведомился Прижогин.

— Нет, нет, что вы! — вскинулся Швабрин. — Я никого не убивал.

— В таком случае как вы все это можете объяснить?

— Я отобрал этот пистолет у Тулембеева! — решительно заявил старший лейтенант.

— То есть вы хотите сказать, что это он убил?

— Да, разумеется. Он же бешеный — сначала ту девку начал душить шнуром, а затем, когда она вырвалась, пристрелил. А потом и ее любовника, когда он в квартиру вошел.

Прижогин призадумался. Действительно, на телефонном шнуре, следы от которого имелись на шее убитой девушки, были найдены отпечатки лейтенанта Тулембеева. Но он погиб три дня назад, во время выполнения задания, так что с него теперь не спросишь. Кстати, тот сосед, которого Прижогин допрашивал в день убийства, опознал по фотографиям обоих оперативников, хотя его жена продолжала уверять, что видела совсем других.

— Рассказывайте по порядку, — приказал Прижогин и, усмехнувшись, добавил: — Но не старайтесь свалить всю вину на погибшего товарища, оставьте хоть что-нибудь и для себя!

Оксана была дома одна. Услышав, что пришли из милиции, она приоткрыла дверь, оставив ее на цепочке, внимательно изучила протянутое удостоверение и лишь затем впустила оперативников внутрь.

— А где твой сожитель? — первым делом осведомился Швабрин.

— Не твой, а ваш, — поморщилась девушка. — Он скоро придет. Что вам надо?

— Сейчас узнаешь, — пробормотал старлей, делая знак Тулем-бееву.

Оперативники воровато прошлись по комнатам, цепко приглядываясь к обстановке.

— Да что вам надо, в конце-то концов! — разозлилась Оксана, несколько напуганная их странными манерами.

— Где ожерелье? — спросил Швабрин.

— Какое еще ожерелье?

— Которое тебе подарил твой хахаль.

— Не знаю, ничего он мне не дарил.

— Врешь, сучка.

— Как вы смеете! — Оксана рассердилась не на шутку. — Ворвались в квартиру, как бандиты, да еще и обзываетесь!

— Может, мы и есть бандиты, — ухмыльнулся Швабрин, — а удостоверения у нас поддельные, — он потянулся, чтобы похлопать девушку по заду, она увернулась, но при этом в ее глазах промелькнул страх.

— Что будем делать? — спросил Тулембеев.

— Слушай, девочка, — внушительно заговорил напарник, — то ожерелье, которое мы ищем, проходит по делу об убийстве и является важной уликой. Ты нам обязана его выдать, чтобы оказать помощь следствию, а уж твой хахаль пусть сам объясняет, где он его взял.

Это заявление, сделанное самым серьезным тоном, подействовало на Оксану.

— Но он действительно мне не дарил никакого ожерелья! Вон, моя шкатулка с драгоценностями, сами можете посмотреть.

— Не смей! — заявил Тулембеев, заметив, как хищно вспыхнули глаза напарника. — Я сам посмотрю. — Он подошел к туалетному столику, раскрыл шкатулку и запустил туда руку. — Здесь ничего нет.

— А может, он мне его сегодня подарит? — предположила Оксана. — У меня же день рождения только завтра. Дождитесь Илью и разговаривайте с ним.

Оперативники переглянулись.

— Тащи выпить! — приказал Швабрин, направляясь в гостиную и плюхаясь в кресло.

— Да от вас и так уже несет! — возмутилась от такой наглости Оксана.

— Не твое дело, — ласково произнес Тулембеев, поднимая ладонь, чтобы погладить ее по щеке. — Сказано тебе — неси, значит…

— Убери свою грязную лапу, чурка недоделанный! — брезгливо взвизгнула девушка, ударяя его по руке. — Ничего я вам не принесу. И вообще, убирайтесь вон, раз вы так хамите!

— Что-что-что? — заинтересовался Швабрин, вставая с кресла и подходя поближе. — Это что за разговоры такие? Нас, кажется, оскорбляют при исполнении, а? Да ты знаешь, что мы с тобой можем за это сделать? — рявкнул он.

Оксана сообразила, что положение становится опасным, и бросила быстрый взгляд в сторону приоткрытой двери ванной. Но Швабрин перехватил этот взгляд и, усмехнувшись, втолкнул девушку в гостиную, где она немедленно начала отступать назад, пока не приблизилась вплотную к телевизору, на котором стояла тонкая и узкая ваза индийской чеканки.

— Куда ж ты пятишься? — слащаво проговорил Швабрин. — Разве ж я тебя обижу? Ну, иди ко мне, сладкая… Ой, стерва!

Оксана была готова к нападению и, стоило ему метнуться вперед, сильно ударила его по голове металлической вазой. Почувствовав боль, от которой заплясали искры в глазах, Швабрин схватился за голову и закружил по комнате, яростно матерясь.

Воспользовавшись моментом, когда он находился к ней спиной, девушка рванулась из комнаты, но Тулембеев оказался проворнее. Схватив ее за талию, он одним рывком свалил на ковер. При этом попугай, сидевший в клетке, испуганно заверещал.

— Сволочь! — девушка укусила его за руку, когда он попытался закрыть ей рот.

— А, черт! — Тулембеев отдернул руку и, не сдержавшись, ударил ее по голове.

Последовало несколько минут совершенно бешеной схватки, сопровождаемой глухими ударами, падением мебели, треском раздираемой одежды. Тулембееву удалось задрать на ней юбку, и теперь он яростно пытался развести ее плотно сдвинутые колени. Швабрин остановился и с искренним интересом наблюдал за схваткой.

— A-а, помогите!

Испугавшись этого крика, азиат дернулся и, зацепившись ногой за телефонный шнур, свалил аппарат с журнального столика. Через секунду шнур оказался в его руках, он проворно обмотал его вокруг шеи девушки и начал душить.

Оксана захрипела, глаза закатились. Тело ее