Искатель, 1999 №5 - Олег Суворов

— Спроси чего-нибудь полегче, — буркнул следователь и, вздрогнув от телефонного звонка, сорвал трубку. — Прижогин слушает.

Через минуту он немного просветлел лицом, положил трубку на рычаг и повернулся к Ястребову.

— Что?

— Еду арестовывать и обыскивать Деркача, — коротко отвечал следователь.

— Значит, на всей этой истории человеческой подлости можно ставить большой крест?

— Лучше постарайся поставить крест на своей манере выражаться красиво!

Ярослав АСТАХОВ

УБИЙЦА ИЗ ПУСТОТЫ

Голова Николая Игоревича Смирнова, президента фирмы «Миранда», болела дьявольски. Дыхание со свистом рвалось из его груди, как будто бы он взбежал, не останавливаясь передохнуть, на четырнадцатый этаж. Руки его тряслись. Он не был в состоянии вспомнить, что произошло только что. Почему он стоит здесь, один, посреди холла для совещаний фирмы? Как получилось, что опрокинуты и разбросаны вокруг роликовые стулья? Задран покрывающий пол ковер, смещен стол… Выбито окно, и из него тянет ледяной сквозняк по полу..

Николай медленно поднял руку к темени, плавящемуся от боли. Он ожидал обнаружить рану, пролом кости, вытекающие мозги, может быть… Однако его ладонь встретила только ровную, гладкую поверхность кожи лысого черепа. Она лишь оказалась липкая от пота.

На подгибающихся ногах Смирнов повернулся к двери, поскрипывающей на сквозняке. У косяка прямо на полу сидел человек, неподвижный, в черно-голубой форме. По уголку надкарманной нашивки Николай понял: перед ним Виктор Берестов, начальник охраны фирмы. Он этого человека ценил. За время работы Виктор успел показать на деле сообразительность, быстроту реакции.

Сейчас он выглядел жалко. Левая нога была подвернута под себя и как будто сломана. Правая нелепо выброшена вперед поперек прохода. Коротко остриженная голова свешивалась на грудь.

Президент фирмы тронул охранника за плечо. Тело соскользнуло вдоль косяка и распростерлось на спине на полу около его ног.

Николая вытошнило.

Из левой глазницы посреди не запекшейся еще крови на него смотрел толстый граненый хрустальный стержень. Радуга преломленного в нем луча перечеркивала обезображенное лицо.

Смирнов узнал эту трубку, с кокетливым утолщением на конце, с отверстием, заполненным теперь кровью. Горлышко затейливого графина, богемского, подаренного ему на его пятидесятитрехлетие. Этот изящный сосуд очень нравился его секретарше Гале. Он обыкновенно стоял в приемной, на столике. Но… кому — сумасшедшему, маньяку — могла прийти мысль использовать осколок его, что убить?.. И как Берестов, профессионал, позволил себя застать вот так врасплох?

Колени у Смирнова тряслись. Он близок уже был к истерике, и спасало его лишь то, что он воспринимал окружающее все-таки не вполне всерьез, а словно бы какой-то сон, бред… Он перешагнул через мертвого и, стараясь ступать бесшумно, направился к себе в кабинет, постоянно оглядываясь на ярко освещенную лампами коридорную пустоту.

Смирнов говорил себе увижу вот в приемной этот графин, целый и невредимый. И сразу будет понятно: все это мне лишь мерещится. Я проснусь.

Равномерный звук, что-то наподобие тиканья часов, нарастал по мере приближения его к кабинету. Ему вдруг захотелось без оглядки бежать. Но он, преодолевая накатывающий страх, все же заглянул внутрь.

Графина на столе не было. На том месте, где он обыкновенно стоял, лежала размозженная голова секретарши Гали. Текущая из нее кровь, густо пропитав стопку бумаг на подпись, стукающими тяжело каплями падала на паркетный пол.

Мелкие хрустальные осколки поблескивали везде на полу вокруг — ярко, как новогодняя канитель-.

Сознание Николая, видимо, приняло уже какие-то скрытые меры к тому, чтобы ослабить шок. Медленно, словно нерассуждающий бесчувственный автомат, прошел он во внутреннюю дверь и упал в мягкое, обитое кожей кресло.

Привычное положение тела вернуло вдруг некоторое подобие уверенности в себе. Только головная боль вдруг усилилась.

Помаргивал перед ним экран. Смирнов часто — как только выпадала свободная минута между переговорами, совещаниями, бумагами — отдыхал, развлекаясь играми. Вот и теперь в глубине трехмерного лабиринта, воспроизводимого монитором, перебегали, скалясь, разнообразные монстры… Компьютер приглашал возобновить чем-то прерванный поединок по ускользанию и стрельбе.

Неслушающейся рукой Николай нащупал на привычном месте телефонную трубку. Это была новинка — вербально-кодовый аппарат — и он только произнес: «ноль два».

Колючий и резкий голос почти немедленно отозвался около его уха:

— Милиция. Дежурный второго сектора капитан Парщенко.

— Это фирма «Миранда», — заговорил Николай, сбиваясь от напряжения. — Я ее президент Смирнов. В холле труп. — нашего начальника охраны. У него в глазу горлышко от графина… И». моя секретарша, тоже… Она убита! Бога ради, приезжайте скорей! — Николай назвал адрес. — Мне кажется… убийца все еще здесь! Или я схожу с ума». Или…

Вдруг в трубке зазвучал голос, несопоставимо более теплый, мерный, уверенный, чем капитана Парщенко.

— Успокойтесь. Ваше сообщение принято. Нам хорошо известно, что именно с вами произошло. Приняты необходимые меры. Оперативная группа отправлена к вам с маршрутами. Она уже на подходе. Теперь… ВНИМАНИЕ. Где-то неподалеку от вас работающий компьютер. ВЫКЛЮЧИТЕ ЕГО.

— Что-что? — переспросил Николай, расслышавший последнюю фразу, но не поверивший.

— Выключите его, — без всякого раздражения повторил голос в трубке. — Не глядя на монитор, отсоедините питание. Выдерните из розетки вилку. Вам будет после этого хорошо. И больше не случится никаких неприятностей. Не пробуйте размышлять. Просто — СДЕЛАЙТЕ ЭТО.

Чистый модулированный баритон обладал какой-то непререкаемой убедительностью.

Рука Смирнова невольно ушла под стол, и через мгновение в ней уже был зажат извлеченный штепсель.

Прервалось шелестение вентилятора, вмонтированного в процессор. Ярко полыхнул напоследок и опустел экран. Пустота, лишенная напряжения, генерируемого кинескопом, вкрадчиво щелкнула.

— Вы выключили компьютер? — ожила трубка.

В этот момент Николая почти оставила вдруг мучившая его головная боль. Он не хотел отвечать кому-либо на вопросы. Он весь расслабился, пользуясь относительной передышкой.

Но собеседник его настаивал:

— Не спите! Пожалуйста, сообщите мне, выключен ли компьютер?

— Выключен, — прошептал Смирнов. — Выключен..

Способность соображать начинала понемногу возвращаться к нему, и через какое-то время он задал вопрос и сам:

— Откуда вам было известно, что он работал?

— Вы скоро это узнаете, — прозвучало ему в ответ. — Но в настоящий момент объяснения утомят вас. Вам выпало испытание. Тяжкое. Теперь оно позади, и единственное ваше желание спать, уснуть. И в этом я могу вам помочь. Я сосчитаю до десяти, медленно» Вы уснете, когда я произнесу — «десять». Я начинаю считать. Один, Два…

При слове «четыре» в дверном проеме появился человек в синем, бесшумно и неожиданно. Плотный комбинезон облегал его, а в руках, вытянутых вперед, проблеснула сталь.

Смирнов еще не успел осмыслить увиденное, как черный зрачок оружия наблюдал уже, как приклеенный, самую переносицу его. Целящийся