Роковое решение - Анна Васильевна Дубчак

театре, расположенном в доме, где произошло убийство. Но разве это доказывает то, что она убила? Где настоящие улики? Следы, орудие убийства с отпечатками ее пальцев?

Нет-нет, решила Женя, она никогда не сможет быть настоящим, профессиональным следователем и постоянно думать о том, чтобы, не дай бог, не нарушить закон. Да если бы она постоянно думала о законе, разве смогла бы раскрыть уже не одно уголовное дело? Это нельзя, то нельзя. Так вообще невозможно работать.

Под утро Журавлев вызвал такси, и они втроем, Павел, Ребров и Лариса, поблагодарив хозяев за гостеприимство, поехали в Москву. Петр отправился к себе – отсыпаться. Женя попыталась прибраться, но Борис остановил ее:

– Пойдем уже спать, я вижу, как ты устала. Я так понимаю, что ты уже все распланировала на завтра.

– Ты имеешь в виду уже на сегодня, – зевая, заметила Женя.

– Ну хорошо, на сегодня. Не поделишься своими планами?

– Хочу встретиться и поговорить с соседом Калининой, его зовут Григорий. Думаю, он знает о своей соседке куда больше той, другой, соседки, Марины. Сдается мне, что они с убитой были не просто соседями. Они, если верить подруге Калининой Маргарите, частенько выпивали вместе. И Калинина таким образом расслаблялась, а расслабившись, могла поделиться с соседом, рассказать ему то, чего другие и не знали. Может, они были любовниками.

– Похоже, эта Калинина – настоящая femme fatale.

– Не поняла.

– «Фам фаталь» – роковая женщина, с которой лучше не связываться. От связи с такими обычно бывают тяжелые последствия, а то и смерть.

– А у тебя какие планы?

– Запереться в спальне и обнять тебя.

– Давай хотя бы что-то отнесем в холодильник, а то придут кошки, будут ходить по столу, забираться лапами в тарелки…

– И когда это мы стали такими хозяйственными?

– Да я всегда такой была.

– Ладно, давай!

Вернулся Петр. В халате. Не проронив ни слова, принялся помогать убирать со стола.

– Петя, ты ничего не хочешь нам рассказать?

– Мне она страшно понравилась, если вы об этом, – с готовностью, сияя глазами, ответил он. – Чудесная женщина. Мало того, что красивая невероятно, так еще и умная!

– Да уж, с Наташей ее не сравнить, – не смог удержаться Борис.

– Наташа вообще другая. Но Лариса… Конечно, у нее кто-то есть, я понимаю, такая женщина не может быть одинокой, но я сегодня же узнаю адрес, где она работает, и отправлю ей цветы. Вот бы еще знать, какие именно она любит.

– А ты спроси у Журавлева, – подсказала ему Женя. – Они провели вместе отпуск, думаю, кое-что он о ней все-таки успел узнать.

– Да знаю я все, – отмахнулся Петр. Он точно не успел приревновать понравившуюся ему женщину к Павлу. – Но не думаю, что там, в Сочи, или где они там познакомились, Паша дарил ей цветы. Насколько я знаю Павла и верю ему, он был у нее там телохранителем, они не были любовниками.

– А ты откуда знаешь?

– Говорил с ним. Я же собираю материал для своей книги.

Женя улыбнулась, не поверив ему.

Они с Борисом переглянулись: вот точно Петр влюбился!

20. Август 2024 г.

Свидетель Марина Зимина

В кабинет вошла девушка, поздоровалась и села напротив меня. И я сразу почувствовала, что она не моя пациентка, хоть пришла по записи. Думаю, все дело в ее взгляде. Пациентки смотрят по-другому.

Первой мыслью было – она жена Виктора. Виктор – мы с ним вместе уже шесть лет. И никто об этом не знает. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Конечно, это удивительно, что я за эти годы ни разу не видела его жену. Но мне не хотелось. Если честно, я ее боялась. Все-таки я любовница ее мужа. Виктор никогда и ничего мне про нее не рассказывал, не говорил о ней плохо, не жаловался, чтобы как-то оправдать нашу с ним связь. Нет, в этом плане он, конечно, человек порядочный. Но, с другой стороны, ведь он же изменяет своей жене.

Вы спросите, не представляла ли я себя на месте его жены в тот момент, когда она узнает об измене? Конечно, представляла. И каждый раз понимала, что это очень больно. Как понимала и то, что, выйди я за него замуж, он и мне будет изменять. Тихо так, молча, не комментируя свои отношения с женой.

Полигамию придумали мужчины, это понятно. Но, может, мужчинам на самом деле сложно постоянно хотеть свою жену? Это нам, женщинам, проще, мы можем и обмануть, во всяком случае сделать вид, что мужчина нам приятен и что мы хотим его. В случае же с мужчиной, сами понимаете… И получается, что все эти годы я ждала, что рано или поздно наша встреча с его женой состоится. Что она, узнав о нас, запишется ко мне на прием, и когда войдет в кабинет, то посмотрит не как пациентка, которая пришла ко мне со своей женской проблемой, а как-то иначе. Но как? Да разве можно угадать, каким будет выражение ее лица, когда она увидит меня?

Вот почему, когда я увидела молодую женщину, яркую, рыжеволосую, с внимательным взглядом, в котором, кстати говоря, сквозило сомнение, словно она не до конца была уверена, что поступает правильно, я предположила, что это жена Виктора.

– Слушаю вас, – сказала я, совсем не готовая к разговору и тем более к выяснению отношений.

Вот что, что она мне сейчас скажет? Или спросит? Я должна была в тот день принять четырнадцать пациенток, день обещал быть сложным. Может, сразу отказать ей в приеме и сослаться на занятость, вот просто взять да и уйти из кабинета? Сбежать? Превратиться в страуса и глубоко запрятать голову в песок?

– Вы же Марина Зимина?

Отступать было поздно. Да, это я, я!

– Отниму у вас не так много времени… Я пришла к вам по поводу Ларисы Калининой.

Из меня словно металлический каркас вынули – я прямо физически обмякла. Стала как счастливая мягкая игрушка. Сразу отпустило. Потом, правда, промелькнула мысль: кому это понадобилось расспрашивать меня про Ларочку?

– Меня зовут Женя. Я ее подруга. Знаю, что вы хорошая знакомая Ларисы.

– Девушка, я не поняла, что вам от меня надо?

Я снова превратилась из перепуганной соперницы-любовницы в строгого врача-гинеколога, переполненного чужими тайнами.

– Ларису убили. Два дня тому назад. Понимаю, что вряд ли полиция сумеет найти убийцу, поэтому и пытаюсь хотя бы как-то помочь следствию. Уверена, к вам они точно не придут, ума не хватит.

Я не смогла произнести ни слова. Все пыталась