Роковое решение - Анна Васильевна Дубчак

Однажды мне приснился кошмарный сон, словно я уже делаю это, бью ножом, но женщина, лица которой я не видела, спит под одеялом, и куда бы я ни ударяла, натыкалась на что-то жесткое, словно тело ее было деревянным. Я проснулась и заплакала. Мне захотелось уйти и никогда больше не возвращаться к Вере. Я не хотела уже жить на Арбате, да мне уже было наплевать на то, что я не доучилась и что я, по сути, возвращусь снова в ту холодную электричку… Но войдя в ванную комнату, остановив свой взгляд на ванне с золочеными лапами, на огромном зеркале, в котором отражались наши с Верой халаты и полотенца, на красивых пузырьках и баночках с кремами на полочке, вот на всю эту, по сути, мелочь, ерунду, на которую, может, другой человек и не обратил бы внимания, я поймала себя на том, что для меня эта ванная комната – как олицетворение самого комфорта, чистоты, тепла и красоты. И когда-нибудь, возможно, и у меня будет такая же ванна, может без золоченых ножек, но такая же чистая, и в ней будет тепло. Но чтобы это случилось, чтобы у меня появился свой угол, своя квартира, которую я буду любить и за которой буду ухаживать, мне нужно просто нанести пару-тройку ударов в живот или грудину женщины.

Ясно было, что трезвой я этого не сделаю. Никогда. Поэтому я давно уже припрятала для себя бутылку водки. Это раз.

Второе – я купила на рынке баранью ногу, самую большую из всех, что нашлась у мясника. Привезла домой и уже на ней упражнялась в ударах. Вера, конечно, все видела. Ходила по квартире бледная, прислушиваясь к звукам, доносящимся из моей комнаты, потом не выдержала и сказала, что не может больше выносить запах свежего бараньего мяса. Истерзанную, с растрепанными мышцами красно-белую жирную ногу я, уложив в большой черный пакет, выволокла из квартиры и выбросила на помойку. Мы потом долго проветривали квартиру, брызгали духами. Вера сказала мне, что не может зайти в мою комнату, ей кажется, что там лежит мертвая Елена.

Вот так мы и жили, накапливая в себе ненависть к в общем-то ни в чем не повинной женщине, и обе понимали, что потихоньку сходим с ума.

19. Август 2024 г.

Женя

Борис в этот день был предельно внимателен и нежен с Женей. А она не знала, то ли ей радоваться тому, что муж так активно принимает участие в расследовании (хотя у него и своих-то адвокатских дел полно), пытается помочь, то ли переживать – а вдруг он решил и в этом контролировать ее, быть рядом с ней по мере возможности, чтобы не оставлять их с Павлом наедине?

Борис и раньше приглашал Реброва с Журавлевым к ним на ужин, и Женя, сбитая с толку беспринципной и опасной Наташей (сбежавшей от Петра легкомысленной и безбашенной женой), не задумывалась над тем, зачем он это делает. Может, ему просто хочется повидаться с другом, Валерием Ребровым, а Журавлева он приглашает как бы для компании, поскольку они вместе ведут дела. Но теперь Женя задумалась: может, назревает какой-то серьезный разговор, какие-то разборки?

– Женя, ты чего ходишь такая мрачная? – спросил ее Борис, выглянув на террасу, где Женя накрывала на стол.

Было поздно, шел уже одиннадцатый час, Миша спал, Галина Петровна еще возилась на кухне, ждала, когда испечется пирог. Она уже привыкла к поздним застольям хозяев и, по мнению Жени, всегда готова была помочь, зная, что ее труд будет должным образом оплачен. Но так было раньше. Сейчас же отношения Галины Петровны с обитателями этого дома приобрели характер родственных, и ее желание помочь, сделать что-то полезное для семьи уже невозможно было измерить деньгами – домработница искренне переживала за Женю и жалела Бориса.

Ссора супругов грозила обернуться разводом, и Галина Петровна, считавшая Бронниковых едва ли не частью своей семьи, дошла в своих мыслях до того, что готова была встретиться с Женей и уговорить ее вернуться к мужу. Вот поэтому после возвращения Жени она на радостях готова была работать даже бесплатно, лишь бы все было как прежде, чтобы в дом вернулся покой и чтобы все были счастливы.

Понимала она также и то, что вечерние или ночные посиделки с Ребровым, которого она очень уважала и которому искренне симпатизировала, считая его человеком в высшей степени порядочным и просто милым, важны для Бронниковых. Сколько раз она бывала свидетелем серьезных разговоров, связанных с расследованием уголовных дел, и как радовалась, когда Женя, обыкновенная по сути своей женщина, не юрист, своими мозгами и интуицией помогала вычислить преступника.

А ведь конфликт Бориса с женой в основном и был как раз связан с этими расследованиями, и Галина Петровна, понимая его страхи, едва сдерживалась, чтобы не поговорить с Женей и выразить ей и свои опасения. Но, с другой стороны, разве можно предугадать, где человека подстерегает опасность? И разве правильно было бы на месте мужа удерживать жену дома лишь потому, что это нарушает его собственное спокойствие?

– Я мрачная?! – очнулась Женя от своих мыслей. Повернулась к Борису.

Он смотрел на нее так нежно, при этом улыбаясь как-то хитро, весело, что ее отпустило. Нет, никаких разборок не будет, просто она стала чрезвычайно мнительной и нервной. Пора уже расслабиться и спокойно жить, раз уж Борис не давит на нее и не запрещает заниматься расследованиями.

– Возможно, у тебя просто такой задумчивый вид?

– Борис, все нормально. Но ты прав, я задумалась. Да, у меня в голове все перемешалось, и я жду Реброва, чтобы обрушить на него миллион вопросов.

– Ты знаешь, я тоже! – воскликнул Борис.

На террасу вышел Петр. Увидев мирно беседующих брата с женой, он счастливо вздохнул: слава богу, не ссорятся.

– Как дела? Когда приедут наши?

– Скоро, – ответил Борис. – Как Мила? Спит?

– Спит. Ты знаешь, может, я уже сто раз говорил это вам, друзья, но до рождения дочери я, получается, и не жил полной жизнью. Мила – смысл моей жизни. Не понимаю мужчин, отцов, которые не видят в своих детях счастье. Которые не уделяют им время и не понимают, как это невероятно: наблюдать за тем, как растет твой ребенок. А я уже представляю, как она вырастет и станет настоящей красавицей, прямо как ее мать. Да-да, что поделать, если мы с Наташей разбежались? Зато она оставила мне дочь.

– Главное, чтобы эта интриганка не задумала отобрать ее у