Роковое решение - Анна Васильевна Дубчак

мы планируем, чудовищно?! Что я, по сути, заказчица убийства своей богатой тетки. И что когда это случится, когда Елену убьют, то первой подозреваемой могу оказаться именно я. Потому что я – ее единственная наследница. И ее смерть сделает в первую очередь меня очень богатой и свободной. Вот почему нам так необходимо было свалить всю вину на Шарова. И я уже знала, что скажу следователю, когда меня спросят о характере встреч тетки с соседом. Скажу, что он спаивал ее (это почти правда, они частенько выпивали), что склонял ее сначала к сожительству (которое ей было не нужно, поскольку женщина она уже немолодая да и секс с пожилым мужчиной вряд ли сделал ее счастливой), а потом и к браку, который мог бы закончиться точно таким же образом – ее преждевременной смертью. Жалкий пенсионер, который ничего не заработал себе на старость и который с весны до поздней осени горбатился на своих грядках, который понахватал кредитов для своих детей и внуков (это уже мне рассказала Елена), не стал бы терпеть дурной характер тетки и укокошил бы ее как пить дать.

Мне бы пожалеть Елену еще тогда, когда мы с Олей застали их, по сути, в постели, ведь ясно же было, что инициатором этой близости был наверняка Шаров и что она уже сто раз пожалела о том, что впустила его в свою жизнь. Но вместо этого я испытала тогда презрение к ним обоим и какой-то рвотный спазм. Ну как, как она могла позволить ему лечь на свою шикарную кровать да еще и разрешить ему дотрагиваться до себя? Да она со своими деньгами могла найти себе мужчину гораздо моложе. Разве что она нарочно приручила этого Шарова, чтобы постоянно унижать его, чем и развлекалась? Ведь с ним ей было легко и просто, он был как пес-притвора, рычание которого она не замечала. Или замечала? Он наверняка постоянно занимал у нее деньги, чтобы оплачивать кредиты своих детей, обещал вернуть, но не возвращал. Лебезил перед ней, прося отсрочки, служил ей, разве что не танцевал в юбке и кружевном жабо, как цирковые собачки.

Примерно такими виделись мне их отношения. Оля придерживалась точно такого же мнения. Вот почему мы и приговорили их. Пора было положить конец этим отношениям, всем этим пьянкам и разврату.

17. Август 2024 г.

Борис

Я адвокат, я много лет веду дела своих клиентов, в том числе и уголовные. И насмотрелся, наслушался и потерпевших, и преступников, и свидетелей. И не всегда чувствовал, кто передо мной, кто нанимает меня – жертва или убийца. Убийцы не всегда выглядят как преступники. Смотрят на тебя с видом жертвы, плетут небылицы, а ты слушаешь и задаешь себе вопрос: это правда или нет? И это происходит не потому, что я совсем уж не разбираюсь в людях, думаю, это оттого, что даже убийца, перешагнув грань, еще не верит в это, и его поступок кажется ему нереальным, как фрагмент страшного сна, кошмара, поэтому у него и выражение лица, как если бы он был невиновным. Вот почему он приходит ко мне за помощью, чтобы понять, убедиться наконец, что с ним на самом деле приключилась беда, что он своими руками убил человека, а убив, считает себя жертвой клеветы. Вот такой психологический кульбит вытворяет с людьми их сознание.

В основном дела, которыми я занимаюсь, неинтересные, и там с самого начала все ясно и понятно. Мне остается только правильно выстроить защиту и идти до конца, даже когда выяснится, что меня нанял самый настоящий оборотень, преступник.

Я делаю свою работу и получаю гонорар. Это все. Но не скрою, что когда, не так часто, конечно, мне приходится принимать участие в расследовании, то должен признаться, что меня это заводит. В сущности, моя работа скучная и в основном бумажная. Я прошу своего нанимателя предоставить мне какие-то документы, привести свидетелей, словом, наполнить дело материалом, на основании которого я и буду строить его защиту. Иногда, когда я точно знаю, что мой подзащитный невиновен и что его в любой момент могут бросить в камеру, которая для него станет настоящим адом, где он будет сломлен, уничтожен, а то и убит (и такое случалось!), я прячу его в безопасном месте, чаще всего у себя дома. И Женя знает об этом. И вот тогда мне иногда приходится самому находить свидетелей, добывать информацию, которая поможет доказать его невиновность.

Это я все к тому, что понимаю Женьку, которую заводят интересные дела. Да, возможно, ей со мной живется скучно. Меня подолгу не бывает дома, и круг ее интересов в стенах нашего дома сводится к заботе о Мишке да мыслям о хозяйстве. Но я всегда помню, что она – человек творческий, ей хочется что-то делать своими руками: то рисовать, то сажать растения, то что-то там преобразовывать в саду, хотя это физически тяжело, поэтому я и нанял ей садовника. Но всерьез живописью она так и не увлеклась, и я, кажется, понял, в чем дело. Она неусидчивая. Не может долго оставаться на одном месте. Ей нужно движение, какая-то внутренняя пружина, которая двигала бы ею, наполняла смыслом ее жизнь. У нее довольно гибкий ум, но в том деле, которым ей нравится заниматься, ей, конечно же, не хватает профессионализма. С другой стороны, быть может, именно это ее свойство и помогает ей в расследованиях? Она действует не как следователь, а более оригинально, смело, поскольку для нее, что называется, закон не писан. Да, она совершает ошибки, попадает в неловкие ситуации, пытаясь завязать знакомства с потенциальными свидетелями, действует подчас неуклюже, и ей, я уверен, бывает стыдно за свои промахи, но она же не отступает, она двигается дальше, развивая и проверяя свою версию, и искренне радуется, когда ей удается вычислить убийцу. Вот именно убийства ее завораживают и заставляют заниматься расследованиями.

Она много раз признавалась мне, что всегда пытается понять и оценить степень психологической готовности человека совершить убийство. Ведь чтобы убить, по ее мнению, нужна «мощная» причина. Это может быть страх за собственную жизнь, когда либо ты убиваешь, либо тебя. Или жгучая ревность, когда человек не контролирует себя. Или же страх перед разоблачением. Но самым гнусным, и я с ней полностью согласен, является убийство ради наживы, ради денег.

Вот о такой причине мы и говорили тогда, втроем, в ресторане, где Паша рассказал об уголовном деле Ларисы Плоховой. Она была совершенно права,