Там, где нет места злу - Кэролайн Грэм

— Они тут патрулируют улицы на спортивных поршах!

— Чепуха.

— Чистая правда. Инспектор Картер говорил в столовой.

— Возьми кредит в банке и купи собственный порш.

— Морин убьет меня.

— Все равно это более безопасный вариант.

Когда в три часа они вернулись на Ломакс-роуд, 17, дом выглядел покинутым. Прежде чем открыть дверь в квартиру Карлотты, Барнаби постучался к Бенсону и Дюкейну (Чазу), но безуспешно. Трой попробовал побеспокоить Таню Уокер, с тем же результатом.

Старший инспектор помедлил несколько секунд, прежде чем войти в комнату Карлотты. За годы он научился смаковать такие моменты, ценить эту непредсказуемость. Поворачиваешь ключ в замочной скважине или снимаешь крышку с коробки и… что, что ты там увидишь? Вдруг откроется лазейка туда, где все казалось непроницаемо глухим? Или станет ясно, что время и силы были потрачены зря? Или — ни того, ни другого.

— Господи боже мой! — выдохнул Трой, войдя первым. — Как после налета саранчи.

— Это точно, — согласился Барнаби.

В комнатах не было ничего, кроме мебели. Деревянный стол с двумя выдвижными досками и два стула с жесткими спинками, потрепанное кресло и поцарапанный комод с двумя отломанными ручками, а в углу раковина, плита и малюсенький холодильник. На сушилке несколько чашек и блюдец с побитыми краями. На плите — видавшая виды сковородка. За занавеской из грязноватых бусинок скрывалась вторая комната, поменьше, с кроватью, устаревшим еще в свингующие шестидесятые прикроватным столиком и узким платяным шкафом.

— Хотел бы я знать, сколько скользкий типчик содрал с нее за эту конюшню.

Барнаби пожал плечами:

— Сотню. Ну, сто двадцать.

— Грабеж среди бела дня. — Трой подошел к комоду и попытался открыть ящик.

— Платок!

— Да, шеф. — Трой обмотал пальцы носовым платком, взялся за ручку и потянул. — Думаете, что-то здесь не так?

— Не знаю я, что думаю. — Барнаби повернулся, осмотрел стены. Тут и там попадались следы пластилина, но постеров не было.

— Ящики пустые, — сообщил Трой из маленькой комнаты, — и шкаф тоже.

— Зачем все выносить, если не съезжаешь и за квартиру уплачено вперед?

— Почем я знаю.

— Даже постельного белья нет.

— Может, его Таня позаимствовала.

— У нее нет ключа, не забыли?

Трой сел в кресло. Не то, что с пружиной, у Вивьен Кэлтроп. В этом он чувствовал себя на седьмом небе.

— Может, она решила съезжать постепенно, — предположил Трой.

— Да, — признал Барнаби. — Может быть. И вот еще что… — Он понюхал воздух, потом подошел к окну и снова сделал глубокий вдох носом. — Сколько, Лоуренс говорил, Карлотта провела в доме викария?

— Пару месяцев.

— Эта квартира точно не пустовала два месяца. Воздух тут свежий. Окно открывали буквально вчера.

— Вот это да, — изумился сержант Трой.

— Поедем в участок Бетнал-Грин. Может, они окажут нам любезность и снимут здесь отпечатки пальцев? А дверь опечатаем.

— Да, сбежала лошадка, прямо из стойла — вздохнул Трой.

Столичные криминалисты не спешили помочь с берлогой Карлотты.

— Я спросил их, не смогут ли они «припудрить» ее квартиру, — известил Барнаби собравшихся на вечернюю летучку, — а они ответили, что и так не успевают обрабатывать отпечатки. Придется нам довольствоваться их «как только, так сразу». И, кстати, узнаем, что у них есть на домовладельца и вообще кого бы то ни было имеющего доступ к ключам. Плюс, разумеется, на троих других жильцов этого дома.

— У нас есть отпечатки пальцев самой девушки, сэр? — спросила сержант Брирли.

— Должны быть к этому времени завтра.

Барнаби не терпелось сообщить Лайонелу Лоуренсу, что в дом викария в течение двадцати четырех часов наведаются двое криминалистов и с его согласия — или без оного — посыплют все доступные поверхности комнатки на чердаке алюминиевой пудрой.

Как только летучка закончилась, он пошел к себе в кабинет и сделал это. Раздалось взволнованное бульканье о полицейском произволе и преследованиях невинных граждан, но Барнаби довольно резко прервал Лайонела:

— Я весьма удивлен тем, что вы так относитесь к этому, мистер Лоуренс. Я думал, вы всецело поддержите любые меры, которые помогли бы узнать местонахождение мисс Райан и выяснить, все ли с ней благополучно.

Последовала длиннющая пауза, во время которой Барнаби тихо улыбался. Сбить с кого-то спесь — невеликое удовольствие, но бывают дни, когда человек рад и такой малости.

Лайонел теперь издавал какие-то странные звуки, как будто полоскал горло чем-то очень противным.

— Да, безусловно…

— Ну тогда все в порядке! — жизнерадостно заключил Барнаби.

— А они приведут все в порядок, перед тем как уйти?

— Нет.

— Вот как…

— Еще мне нужно поговорить с вашей женой. Надеюсь, она уже вполне оправилась?

— Безусловно.

Барнаби отметил этот быстрый, полный затаенной обиды ответ и задумался, откуда взялась обида. Возможно, он узнает это завтра. А вдруг у них случился конфликт из-за Джексона? Хороший был бы рычаг, чтобы подцепить крышку и открыть наконец эту банку с пауками.

— Тогда, возможно, мы могли бы договориться на конкретный час завтра, когда миссис Лоуренс точно будет дома?

— Собрание Общества матерей^[34] назначено на пять тридцать. Она будет дома по крайней мере в пять, чтобы подготовить угощение. Никогда не опаздывает. Остальное время она проводит в Каустоне, там у нее дела.

«Что-то многовато „она“ и „у нее“, — подумал старший инспектор. — Как будто у бедной женщины и имени-то собственного нет».

— Будьте добры, передайте ей…

— Скажите ей сами. Вот она идет.

Через секунду Энн Лоуренс ответила по телефону. Говорила спокойно. Согласилась, что пять часов — вполне удобное время, и добавила, что сама очень хочет поговорить со старшим инспектором.

Барнаби положил трубку, влез в пальто, выглянул в промежуток между ребрами кремовых пыльных жалюзи и увидел мельчайшую дождевую взвесь. Но это не вызвало в нем подавленности. Через полчаса он будет дома, сядет в любимое кресло перед камином с бокалом вина и газетой, пока его обожаемая жена устраивает целую бурю на кухне. Что ж, тогда, может быть, лучше пусть это будут два бокала вина?