Прощеное воскресенье - Татьяна Аксинина

Прошло несколько лет. Неожиданно в начале февраля он позвонил мне на домашний телефон. Он просил разрешения приехать ко мне. Голос у него был взволнованный, Павел Викторович тяжело дышал в трубку. Я назвала ему адрес.

Он, едва разувшись в прихожей, дрожащей рукой протянул мне журнал. Но фотографии в журнале было изображено застолье. На переднем плане две беременные молодые женщины махали колбасой. Павел Викторович показал на мужчину, стоявшего у стола. Мужчина стоял чуть вполоборота. На его щеке четко выделялась большая родинка.

– Это – он!

– Кто – он?

– Директор магазина, в убийстве которого обвинили Сережу.

– Почему Вы так считаете?

– Это он, я хорошо его знал раньше. Нос его, лицо и родинка.

– Просто похож.

– Нет, это он. Я нашел его, этого мужчину, он скрылся под фамилией Косталиди, уехал за границу. Но сейчас он в Москве. Я видел так же близко, как Вас, и у меня нет сомнений. А вот письмо Сережи. Он там пишет, что догадался, как было на самом деле. Сережу подставил директор магазина. А та девушка, которую тогда убили, она была любовницей директора, но они скрывались. И директора никто не убивал. Он сам – преступник. Надо идти в милицию, завтра же, после работы. Мой Сережа ни в чем не виноват.

– Успокойтесь. С чем Вы собираетесь пойти в милицию? С фотографией и письмом?

– Да, и еще – с истиной. К Вам я зашел сказать, что Сережа любил только Вас.

Я хотела дать ему выпить чего-нибудь успокоительного, но он ушел, сказал, что он торопится. «Бедный старик, ему хочется думать, что его сын не виноват. Денег, что ли как-то деликатно ему предложить?»

Весь следующий день я почему-то думала о старике. Он всю жизнь страдал, думая, какой мучительной смертью умер его сын. Пытается восстановить доброе имя сына, цепляясь за любой факт. Мне даже стало жалко его.

Вечером я пришла домой поздно, злая и уставшая на работе. Дома было тихо и одиноко. Сын уехал после каникул в Англию учиться. Одиночество никогда меня не тяготило. Я всегда была одна, даже если находилась в большой компании. «Одинокая волчица», – я знала прозвище, которым наградили меня мои сотрудники. Может, они и правы. Я открыла воду набрать чайник и включила телевизор, чтобы послушать какую-нибудь музыкальную передачу. Я переключала пультом каналы в поисках музыки и случайно наткнулась на «Криминальные новости». С экрана на меня печальными глазами смотрел Павел Викторович. Боже мой! Его убили на следующий день после того, как он приходил ко мне домой. Оказывается, он работал в типографии вахтером. С экрана смаковали подробности, а я стояла, оцепенев. Значит, Павел Викторович был прав!

Я металась по квартире, хотелось орать и выть, крушить все вокруг. Господи, бедный мой Сережа! Он был таким нежным и легкоранимым. А какие чудесные стихи писал! Он стеснялся и никому, кроме меня, их не читал. Боже мой! Как мне было с ним хорошо! Я не смогу попросить у него прощения, он умер. Я даже не знаю, где он похоронен, чтобы прийти на его могилу, упасть и наплакаться. Как же тяжело он умирал! Павел Викторович сказал, что его там убили. Бедный мальчик, что же он перенес в неполные двадцать три года! Как страшно было жить, зная, что тебя несправедливо осудили.

Моя несчастная жизнь! Я ненавидела свою дочь, я испортила себе жизнь. Все свои деньги я бы променяла на спокойную жизнь с Сережей. Я любила его! Я и сейчас люблю его! Сережи нет, а тот мерзавец остался безнаказанным, он живет и наслаждается всеми благами жизни. Кем он возомнил себя, что безжалостно сломал нам жизнь? Тридцать лет прошло. Существует срок давности. Ему сошло с рук то, давнее преступление. А сейчас он убил бедного Павла Викторовича, за то, что тот узнал его. Смогу ли я посадить его за совершенное им деяние? А вдруг ему удастся уйти от наказания, он же иностранец? Я сама должна наказать его! Я найду его и накажу. И тогда Сережа простит меня.

Я обратилась в фирму «Деликатные услуги». Мне приходилось несколько раз обращаться к ним, и я была самого высокого мнения об их работе. Их богатейшей арсенал средств извлечения информации и методов влияния на людей позволял избегать крайних мер. Но это случай был особый. Там работали профессионалы, они быстро вычислили этого человека. Кроме фамилии он поменял имя, гражданство, жил постоянно в Израиле. У него нашлась одна слабость. Оказывается, и безжалостные убийцы способны любить. В России у Максима Васильевича Косталиди остался обожаемый им внук, ради которого он иногда покидал страну, где было комфортно и безопасно. Я не хотела, чтобы его убили сразу, это было бы слишком просто. Он должен был страдать, бояться расплаты, должен был жить в страхе, в ожидании смерти. Ребята сделали все по высшему разряду. Они заманили его в Россию, организовав парочку покушений на его внука. Максим Васильевич Косталиди приехал, когда его горячо любимый внук попал в больницу. А дальше уже все было просто.

У него украли документы, чтобы он не мог быстро уехать из страны. Нашли девушку, похожую на покойную Лиду. После того, как над ней поработал стилист, она стала похожа на Лиду, как две капли воды. Ее одели по моде тех лет. Лже-Лида попадалась своему убийце на каждом шагу. Она даже приходила ночью в его номер, и шептала: «Зачем ты убил меня?» Ему звонили по телефону. За ним открыто следили. Он дергался, стал нервничать, перестал встречаться с семьей, боялся ездить в такси, взял машину в прокате. Я ждала, потратила тридцать минут рабочего времени, чтобы увидеть его. Он вышел, нервно озираясь, руки его, когда он открывал дверцу, тряслись, лицо под загаром побледнело, стало желтым. Я смотрела на него из затемненного салона стоящей рядом машины. Таким я запомнила его: раздавленным страхом за свою жизнь и нечистой совестью. «Деликатные услуги» передали мне, что заметили интерес к нему со стороны прокуратуры. Я подумала, что это тоже хороший вариант, если он сядет на нары в его годы. Пусть заплатит той же монетой. Такие долги не имеют срока давности. Я торжествовала, я победила, сделала с ним, все, что хотела. И вдруг – успокоилась, он стал мне совершенно безразличен. Я собралась и уехала по делам в Санкт-Петербург.

Он всегда был