Дыхание смерти - Энн Грэнджер

лифта, а из-за того, что на нас наложены ограничения, мы не можем сделать ремонт и пристроить лифт. За последнее время нам удалось лишь устроить на первом этаже два номера для гостей с ограниченными возможностями, которые не могут подниматься по лестнице. Позвольте спросить, вы приехали из-за жалобы мистера Крауна?

– Почему вы решили, что мой приезд связан с мистером Крауном? – улыбнулась Джесс.

– Потому что он уже приходил ко мне. Выглядел очень подавленным и задавал мне тот же вопрос. По его словам, кто-то подбросил ему записку, подсунув под дверь. Мистер Краун сказал, что не знает, от кого записка. Его слова показались мне странными. Разве она не была подписана?

– Произошло недоразумение, – уклончиво ответила Джесс. – А что говорит уборщица, которая прибирала в его номере?

– Дежурная по этажу, – поправил ее управляющий. – Вам нужна Бетти. Погодите минуту, я сейчас ее позову.

Он вернулся к себе в кабинет и почти сразу вернулся; за ним следовала крепко сбитая женщина в рабочем комбинезоне.

Джесс повторила свой вопрос.

– Это, наверное, мистер Краун, – фыркнула Бетти. – Он пришел ко мне и спросил, не видела ли я в его номере на полу записку или письмо… А я ничего не видела и знать ничего не знаю!

– Вы никого не видели в коридоре, пока прибирали в номерах? Кого-то, кто не должен был там находиться?

– Нет, – ответила Бетти. – Я была занята. На мне два этажа: тот, где номер мистера Крауна, и еще один, выше. Нет у меня времени стоять и глазеть, кто там шляется по коридорам. Я прибираю в номере, стелю постель, вычищаю ванную, выкидываю мусор из корзины и так далее – до конца коридора. Потом прохожу пылесосом по коврам во всех номерах и в коридоре. После этого перехожу на следующий этаж и начинаю все сначала. Без толку спрашивать меня, не слышала ли я чего-нибудь. Пылесос ревет, как зверь. Давно пора купить новый… – Она многозначительно покосилась на управляющего. – Так что на работе я ничего не слышу и ничего не вижу… и о записке ничего не знаю.

Джесс поблагодарила обоих за потраченное время и вышла. Оба смотрели ей вслед с одинаково недовольным выражением.

Теперь в фойе сидели несколько человек. Снова появился официант; он принимал заказы на напитки и закуски. Джервас Краун отложил «Кантри лайф» и поднял хорошо очерченные черные брови.

– Ну что?

Джесс покачала головой:

– Мне ответили примерно так же, как и вам. Мы постараемся все выяснить, мистер Краун. А пока будьте осторожны. Если произойдет еще что-нибудь странное, если кто-нибудь каким-либо образом свяжется с вами или вы что-нибудь вспомните, сразу же дайте нам знать. Кстати, если вы припомните, не питает ли кто против вас особенной злобы…

– Не сомневаюсь, вы уже слышали о семье Стейплтон. Так вот, что бы вам ни говорили, их в список подозреваемых не заносите. Ни одна из сестер на такое не способна! – сердито проговорил Джервас. – Петра не может, а Кит не хочет.

«Ты бы удивился, если бы узнал, на что способны некоторые люди», – подумала Джесс, но вслух ничего не сказала.

– Вы виделись с ними после возвращения?

– Вам, очевидно, уже известно, что виделся.

– Наверняка я знаю только, что вы навещали Петру. Я догадалась, что после нее вы, наверное, повидались и с Кит.

– Да, в самом деле. Едва она узнала, что я приезжал к Петре, тут же примчалась сюда и приказала мне держаться от них подальше… Поймите, инспектор, такое поведение вполне в духе Кит. Она что думает, то и говорит. Она не стала бы подсовывать клочки бумаги под дверь. Ну а их мать… она вполне порядочная женщина. Она не стала бы составлять записку, вырезая буквы из газеты. Скорее написала бы письмо от руки, на почтовой бумаге со своими данными… И потом, она не стала бы присылать записку с угрозами… Кстати, с ней я после приезда не виделся.

Видимо, к Джервасу вернулось самообладание. Он встал и вежливо проводил Джесс в мощеный дворик. Они вместе подошли к ее машине.

– Спасибо за то, что так быстро приехали, – с улыбкой сказал он. – Я очень ценю вашу помощь и то, что вы всерьез восприняли мою просьбу… тем более при вашей занятости. Вряд ли вам приятно мне помогать…

– Почему вы так говорите? – Джесс неожиданно для себя покраснела. – С чего мне испытывать к вам неприязнь?

– А разве это не так? Мне кажется, что меня здесь все недолюбливают. К тому же я, как вам известно, сидел. У меня, как вы выражаетесь, есть приводы. Не притворяйтесь, будто не учитываете мое прошлое, когда смотрите на меня или обсуждаете меня с вашим начальником.

Именно об этом Джесс вспоминала, когда впервые увидела Джерваса Крауна. Он ее раскусил. И теперь воспользовался своими знаниями, чтобы позлить ее. Джесс решила, что Краун ведет себя очень глупо и неосмотрительно. Интересно, почему он так поступает? Неожиданно для себя она разозлилась.

– По-моему, мистер Краун, вы меня каким-то образом испытываете. Если да, позвольте вам сказать, что у меня нет времени на такого рода игры. Что же касается записки с угрозами, которую вы получили, и пожара в вашем доме, на котором погиб человек… я сотрудница полиции, профессионал. И то, что мне известно о вашем прошлом, не влияет на ход расследования, которое я веду. Во время последних событий вы находились за границей. Пока вы считаетесь потерпевшим. И вот еще что я хочу вам сказать. Мистер Краун, вам, именно вам очень нужно, чтобы я была на вашей стороне.

– Поверьте, – пылко сказал Джервас, – мне очень не хотелось бы иметь вас своим врагом!

– Я вам не враг. Только не ведите себя со мной как с врагом…

– Джесс! – послышался детский голосок.

По камням застучали башмачки, и во двор из-под арки неожиданно выбежала Милли. Увидев их, она замерла на месте и смерила Джерваса долгим оценивающим взглядом. Тот тоже посмотрел на девочку в упор, но ничего не сказал.

– Кто это? – спросила Милли, обращаясь к Джесс и тыча пальцем в незнакомца.

– Милли, тыкать пальцем невежливо, – мягко заметила Джесс.

– Меня зовут Джервас, – ответил Краун. – А тебя, как я понимаю, Милли.

Милли холодно и сурово пояснила:

– Джесс – подружка моего папы.

– Нет! – ахнула Джесс. – То есть… не в том смысле!

– У тебя разве нет кукол, разве тебе не с кем поиграть? – спросил Джервас.

Судя по всему, мнение Милли о новом знакомом, и без того невысокое, опустилось ниже некуда.

– Я в куклы не играю! Мактавиш их терпеть не может.