Разрешаю умереть - Питер Джеймс

– Это я понимаю, – кивнул Грейс, – но… Каков теперь прогноз?

Бертон придвинулся – так, что их разделяло лишь несколько дюймов, – и заглянул Грейсу в глаза. Рой почувствовал тепло его дыхания с легким и не сказать что неприятным запахом чеснока.

– Насколько честный ответ вы хотите услышать?

– Я предпочел бы полную честность, без обиняков.

Несмотря на ужасное предчувствие, Грейс ровно смотрел на Бертона. Тот неловко улыбнулся:

– Знаю, что вы, полицейские, справляетесь с самыми чудовищными ситуациями с помощью черного юмора. Это же относится и к нам, медикам. Некоторые называют МРТ-сканер «пончиком смерти». Простите, если это звучит оскорбительно.

– Нет, я все понимаю, – покачал головой Грейс.

– В случае Бруно мы видим напряженный мозг с обширной контузией – от ушиба и анемии, – в то время как на его функции негативно влияет низкое кровяное давление. Теперь же мозг, увеличившись в размерах, давит вниз, на большое затылочное отверстие. Я хотел бы сообщить вам новости получше, но это не в моих силах.

Разговор пришлось прервать, когда вернулась Клио с небольшой сумкой в руках. Она села, и Бертон вкратце повторил свой рассказ, а затем добавил:

– Не хочу вводить вас в заблуждение или давать ложную надежду. Боюсь, мы стремительно приближаемся к моменту, когда ничем не сможем помочь вашему мальчику.

– Ничем? – Грейс пристально смотрел на врача. – Что значит «ничем»? Всегда можно чем-то помочь! Где-то должен быть врач – невролог, нейрохирург, – способный спасти моего сына! Плевать, сколько это стоит, я готов на все. На все, что угодно.

Какое-то время Бертон молчал, глядя на Грейса и Клио.

– Поверьте, будь мы в силах что-то сделать, будь у нас любой, самый призрачный шанс спасти Бруно – повторяю, любой, не считая чуда, – я не преминул бы им воспользоваться. Но мальчик не переживет транспортировки в другую больницу, и у нас действительно высококлассные врачи. Прошу, не сомневайтесь. По рассказам сотрудников мне известно, что в прошлом вы скептически относились к нашей больнице, но с тех пор мы сделали громадный шаг вперед, и нейрохирург, о котором я упоминал, – специалист мирового уровня.

Грейс смотрел на него сквозь слезы. Его захлестнули воспоминания: вот он сидит у смертного одра отца, затем матери.

– Неужели нет никого… Неужели в Америке, в Германии, в России нет блестящих клинических нейрохирургов? Неужели вообще никого нет?!

– Будь у нас хоть малейший шанс, я предложил бы им воспользоваться.

– А этот внутричерепной шунт? Есть вероятность, что он поможет?

– Он не излечит мальчика от последствий травмы, – ответил Бертон. – Мы лишь сможем контролировать внутричерепное давление.

– В таком случае зачем его ставить? – спросил Грейс, чья тревога достигла небывалых высот.

– Простите, но в обычном случае цель этой процедуры – подтвердить смерть головного мозга. Если это не так и Бруно каким-то чудом выкарабкается, весьма вероятно, что урон, нанесенный его мозгу, останется непоправимым.

– Насколько это серьезно? То есть… Как это повлияет на его способности? Он сможет жить нормальной жизнью? Ходить в школу? – заговорила Клио, едва не переходя на крик.

– Узнаем позже, – твердо посмотрел на нее Бертон. – После того, как мальчика обследует нейрохирург, мистер Хойл-Гилкрайст.

Отгоняя слезы, Грейс сгорбился, обхватил голову руками и ненадолго потерял счет времени. Наконец распрямился и с благодарностью принял предложенный врачом бумажный платок.

– Наберитесь сил, – мягко посоветовал Бертон. – Мы проинформируем вас обо всех этапах операции, но, на мой взгляд, следует готовиться к худшему.

52

3 сентября, вторник

Двумя часами позже, с горем пополам заставив себя отойти от койки Бруно, где Грейс беспрестанно и безответно говорил с ним, пока мальчика не увезли в операционную, Рой покинул палату и заглянул в зал для родственников. Дремавшая в кресле Клио подняла глаза.

– Какой-то парень, по-моему санитар, ушел за раскладушками.

– Хорошо, – улыбнулся Рой. – Хотя вряд ли я смогу уснуть. Вернусь через пару минут.

Он тихонько прикрыл дверь, сделал несколько шагов по безлюдному коридору и глянул на экран телефона, проверяя, нет ли сообщений от Лорны. Затем поискал номер инспектора дорожной полиции Джеймса Бигза. К его облегчению, номер нашелся. После нескольких гудков, когда Грейс подумал было, что звонок переведут на голосовую почту, ему коротко ответили:

– Инспектор Бигз.

– Джеймс?

– Сэр? – мгновенно изменился тон инспектора.

– Прошу прощения за поздний звонок.

– Звоните в любое время, сэр. Хоть круглосуточно. Я очень переживаю за вашего сына. Как он?

– Сейчас я в больнице, и, похоже, дело плохо. Бруно… – Грейс помолчал, стараясь взять себя в руки. – У него серьезно поврежден мозг. Признаться, пока что прогноз хуже некуда.

– Невероятно жаль это слышать, сэр… Признаюсь, при оценке повреждений автомобиля я сразу понял, что мальчик сильно ударился головой. Мы навели справки в школе. Все случилось во время перемены, когда дети вышли во двор, но Бруно как-то смог покинуть территорию. – После краткой неловкой паузы Джеймс Бигз спросил: – Могу ли я чем-то помочь?

– Да, можете, если вас не затруднит. Я пытаюсь понять, что именно случилось. То есть… Как Бруно оказался на проезжей части? Утром я сам высадил его у школы. Он был в странном настроении, но такое для него в порядке вещей. Всю первую половину дня он должен был находиться в школе – вот я и хочу узнать, как вышло, что он оказался за ее пределами, и зачем переходил дорогу.

– Мы еще собираем информацию. Смотрим, нет ли чего ценного на записях с камер, установленных на соседних домах. Я обратился с призывом к автомобилистам с видеорегистраторами – вдруг кто-то зафиксировал происшествие, – а также к велосипедистам с «ГоуПро» или камерами подобных моделей. На данном этапе мы опрашиваем сторонних свидетелей, и больше всего информации пока что дала старушка, с которой мой подчиненный Том ван дер Ви говорил на месте происшествия. Она вышла на утреннюю прогулку со своим вест-хайленд-уайт-терьером и увидела мальчика из школы Святого Христофора. Тот шел по мостовой и смотрел в телефон.

– Как он оказался за пределами школы? – снова спросил Грейс.

– Этого мы пока не знаем. Благодаря красному пиджаку старушка заметила его издали. По ее словам, мальчик выскочил прямо перед спортивным автомобилем. Она своими глазами видела, как после столкновения с машиной он упал на дорогу. Том говорит, увиденное повергло ее в шок, но все же она сумела дать более или менее внятные показания.

Грейс переварил услышанное.

– То есть свидетельница говорит, что машины Бруно не видел?

– Да. Мне очень жаль, сэр. Это была спортивная «БМВ Ай-восемь», выставленная на продажу. За рулем сидел потенциальный покупатель, а