Рождество в Российской империи - Тимур Евгеньевич Суворкин

сидели на его тумбах. Порыкивая, изрыгая пар, машины то и дело обметали себя своими стальными хвостами, пытаясь избавиться от падающего на их корпусы черного снега. Придерживая шинель, чтобы не зацепить острые когти охранных львов, я спешно миновал мост и остановился перед краснокирпичной громадой сыскного отделения.

Огромное здание, возведенное некогда как один из узлов городской обороны, поднимало к небесам высокую башню с собственным гелиографом и причальной площадкой для дирижаблей. Даже сейчас, в дыму и снегопаде, сыскное отделение производило сильнейшее впечатление.

Я вытащил из-под шинели карманные часы. Без пятнадцати. Все было отлично. Подойдя ко входу, я замер перед высокими, окованными металлом дверьми. Выдохнув, потянул ручку на себя.

Внутри было шумно и многолюдно. Сотрудники отделения, полицейские, уже ведущие каких-то людей, посетители – все они толпились в огромном главном холле. Шагнув в людской водоворот, я принялся искать шефа сыскного отделения. В кабинете его не оказалось, однако по подсказкам секретаря я обнаружил Парослава Симеоновича в общем рабочем зале на третьем этаже. Вокруг знаменитого на всю империю сыщика столпились сотрудники. Все они жадно его слушали, и я, не зная как обратить на себя внимание, нерешительно замер на пороге и прислушался к речи Парослава Симеоновича.

– …И вот так, с помощью одной только дедуктивной методы, я и нашел под париком вероломного графа Куролюбского алмазную диадему Екатерины Третьей, – гордо произнес сыщик.

– Браво, Парослав Симеонович, это просто невероятно! – восхитился кто-то из его подчиненных.

– А правда, что за это вам орден Станислава первой степени с шестернями обещают? – тут же вмешался другой.

Парослав Симеонович лишь снисходительно усмехнулся в усы.

– Орден, это что? Так – побрякушка. Главное, мне милая наша императрица отпуск дала! Я ж лет пять уже на отдыхе не бывал, а тут три дня целых! Вы представьте: три дня отпуска! Ох, как я их потрачу! Как же я их потрачу! Знаете помещика Асетровского? Изумительнейший человек! А какие у него пруды! Не пруды – царствие рыбное на земле. Он же меня давно еще приглашал, вот приеду к нему, и все три дня ни на миг от его прудов отходить не буду! Щучку ловить стану от рассвета и до заката! А может, и ночью тоже буду! Господи, хорошо-то как! Три дня, целых три дня, ну какое же это счастье! Ох, только б погода успокоилась.

Начальник сыскного отделения пристально посмотрел в затянутое пеленой черного снега окно и лишь после этого обратил внимание на меня. Не прошло и минуты, как я уже был проведен в центр зала. Началось мое знакомство с сыщиками и агентами. Несколько конфузясь, я жал им руки, пытаясь хоть как-то удержать в памяти множество имен. Работа в сыскном отделении начиналась.

Действие второе

Первые дни службы пролетели очень быстро. Мне дали должность дежурного агента, и почти все время я курсировал между кабинетами, то нося бумаги, то выполняя просьбы сотрудников, то оповещая сыщиков о важных событиях. В остальное время я принимал заявления от потерпевших. Не раз и не два приходилось выполнять роль шофера, ибо из-за устаревшего штатного расписания в сыскном отделении просто-напросто не хватало рабочих рук.

Собственно, именно из-за этого все и началось. Целую неделю безумно довольный Парослав Симеонович рассказывал нам, как же здорово он проведет отпуск на рыбных прудах. И вот, когда дни его свободы наконец настали, отвезти шефа к помещику Асетровскому выпало именно мне.

Взяв служебный локомобиль, мы покинули сыскное отделение. Черный снежок медленно и красиво падал на улицы Петрополиса, однако, когда мы выехали из города, он быстро обратился в густой снегопад, который совсем скоро перешел в свирепую пургу.

Я буквально приник к бронестеклу локомобиля, силясь хоть что-то разглядеть в пелене черного снега и густом ядовитом дыму, что нес нам вслед из столицы бушующий ветер. С каждой минутой метель свирепствовала все сильнее.

Километр за километром мы, борясь с непогодой, преодолевали путь до усадьбы. Миновало несколько часов нашей поездки. За бронированными окнами исчез Искрорецк – небольшой фабричный городок на берегу Мертвого залива. Затем скрылись тонущие в черной метели деревни и полустанки. Наконец промелькнул подсвеченный фонарем столб, указывающий нужный нам километр. Я сбавил ход. Ориентируясь по проблеску семафора, едва видному в клубившейся пурге, я свел локомобиль с основной колеи.

Еще через четверть часа перед нами наконец возникли освещенные электрическими фонарями чугунные ворота усадьбы Асетровских. Заведя локомобиль на тупиковый путь, я уже собрался попрощаться с Парославом Симеоновичем, но шеф покачал головой.

– Нет, Виктор, ну куда? Такая метель, семафоров не видать. Нет-нет, обратно в столицу я тебя не отпущу. – Сыщик запахнул медвежью шубу. – Давай переночуешь у Асетровского, а завтра, по утречку, свеженьким вернешься в город.

– Позвольте, я не приглашен. Неудобно как-то.

– Неудобно, Виктор, труп из коллектора вытаскивать, а тут нормально все. Идем! – отрезал сыщик и распахнул дверь.

Более спорить я не стал. Сбросив пары локомобиля и оставив респиратор на месте (все же от столицы мы отъехали уже далеко), я вышел следом за шефом в круговерть черной метели. Увязая в сугробах, мы направились к воротам усадьбы Асетровских.

Чугунные створки ворот были плотно закрыты. Шеф нажал на электрический звонок. Прошла минута, другая. Холод все сильнее заползал под форменную шинель.

Наконец где-то впереди послышался нарастающий с каждой секундой лязг. Через метель навстречу нам шла огромная бронзовая фигура. Исторгая из себя клубы пара, грохоча и жужжа сервоприводами, к нам приближался тяжелый двухметровый автоматон, держащий высоко над головой яростно полыхающий ацетиленовый фонарь.

– О! Вот и дворецкий пожаловал! – Парослав Симеонович радостно потер руки.

Самодвижущийся автоматон меж тем отпер калитку и с грохотом наклонился всем телом, изображая поклон. Могучая ручища приглашающим жестом указала на виднеющуюся в снежной пелене усадьбу.

– Ты, Виктор, не удивляйся, Асетровский в Инженерной коллегии раньше служил, так что у него весьма специфичные вкусы на слуг.

– Недешевое удовольствие. – Я посмотрел на дворецкого, фонарем подсвечивающего дорожку перед нами.

– Недешевое? – Парослав Симеонович даже выдохнул от возмущения. – Да в него ж денег и труда убухано, что в пирамиду фараонову. Я вообще не понимаю, как такие проекты финансировать можно. И ладно б я понял, если б болвана такого пушками обвешали, но дворецкий? Ты мне скажи, ну зачем ради баловства такого робота городить?

– Так он списанный, скорее всего, – тут же ответил я. Отучившись в духовно-механическом училище и поработав в Инженерной лавре, я считал, что неплохо разбираюсь в робототехнике. – К тому же, у государства сейчас такой курс. Империя желает тотальной роботизации страны. Через пятьдесят лет Инженерная коллегия