Последний кайдан - Элла Чак

Кивнув своему отражению, я оплатила резинки и спрей. В ближайшем туалете сделала два высоких хвоста, потом два пучка и оставила свисать длинные пряди. Получившиеся шарики-ушки выкрасила в ещё более насыщенный красный. Уверена, теперь я точно не буду выглядеть копией матери, только со шрамами поперёк обеих щёк.

Поездка до Окуры заняла два часа. Пришлось сделать две пересадки на автобусе. Я всё время сверялась с картой, чувствуя себя студенткой в разгар учебного дня.

Мой третий за сегодня автобус остановился возле вендинговых автоматов. Съев на лавочке бэнто, я купила в автомате апельсиновую шипучку. Пока пила, рассматривала автомат с сувенирами.

В прошлый раз на экскурсии времени на развлечения не хватило. Помню, что у меня всё время кружилась голова, пока мы с одноклассниками ходили по музею, а потом Сори и Сумико начали валять дурака и… осквернять один из экспонатов. Они оторвали кукле волосы, которые свисали через щели саркофага. Помню, что я прогнала их и… обернулась.

– Точно… Обернулась.

Я повторила движение, как это было в музее.

– На меня кто-то смотрел. Мне в спину… Девушка…

Когда я полностью обернулась, девушка уже спешила к выходу. Только её длинная коса до колен колыхалась из стороны в сторону.

Я уставилась на автомат с сувенирными футболками, на панели которого красовалось изделие из чёрного хлопка с горящей синим пламенем свечой. Ещё были пеналы, ручки, значки, карандаши и целые кимоно. Всё с одним и тем же принтом.

– Серьёзно?

Вложив купюру, я купила футболку и принялась рассматривать переводную картинку с синей свечой, которую так часто рисовала в своих альбомах.

– Хм… Как связаны Окура и синяя свеча?

Мой телефон остался дома, но разве глобальная сеть человеческого сознания хуже цифровой?

– Простите! – поклонилась я женщине на другой стороне остановки. – Госпожа, вы не подскажете, что значат эти сувениры? Рисунок в виде свечи?

– Вы туристка, да?

– Да, – поклонилась я снова. – Я студентка. Мне очень интересно про свечи узнать.

– Ох, тогда вы прибыли куда надо, девушка! Ступайте в чайную к Сюзи. Она расскажет вам и про свечу, и про легенду. В музей наш загляните. Он один такой на всю страну.

– Благодарю, – в третий раз поклонилась я.

Поднимая голову после поклона, я заметила небольшую серую мышку. Она лежала возле вендингового автомата на боку и не двигалась. Ротик её был открыт, усики еле колыхались, подрагивали розовые лапки. Я наклонилась к мышке и подняла её на ладони.

– Бедняга! Ты перегрелась, да?

И сразу же поняла, что мышка загнана, – так сильно колотилось её сердечко. Достав бутылку, я капнула мышке на голову водой, которую мне дал оборотень. Усики её зашевелились резвее. Она подобрала лапки и села серым клубочком. Я капнула ещё каплю, чтобы она могла попить и умыть мордочку. Если уж мне помогла вода из пещеры, то мышке точно полегчает.

– Ну вот, смотри! Всё хорошо! – улыбнулась я. – Теперь ты точно сможешь перебежать поле!

«Перебежать поле…» – прозвенела в голове мысль незнакомым мне голосом, а ноги загудели так, будто я сама совершила подобный подвиг.

Опустив ожившую, бодрую теперь мышку в траву недалеко от речки, я направилась в центр городка. Окура небольшая, всего три тысячи жителей, но здесь есть отели и туристы, которых привлекает природа. Мне попадались небольшие парники возле домов, палисадники с редкими цветами. Окна первых этажей, закрытые циновками или ставнями. Никаких заборов. Домишки все близко, вдоль дороги, но их совсем немного, и ютятся они кучками, как рисинки, застрявшие в разных углах коробки. Я ударила носком ботинка по стёсанной белой разметке на пешеходном переходе. Слишком много серого, бетонного и закрытого. Людей почти нет. Возле продуктовых – потрёпанные автоматы и навесы с обшарпанными и выцветшими балдахинами.

Вскоре я обнаружила нужную мне чайную. Кто-то из одноклассников заходил сюда, испугавшись отправиться в музей.

Оставив обувь во внешнем гэнкане, я обула похожие на чешки увабаки и вошла в помещение. Внутри пахло соломой, деревом и мятой. Столы сплошь были в форме пеньков. Слышался свист чайника. За одним из столиков сидела женщина, а рядом – две девочки-близняшки лет десяти, что-то активно обсуждающие и рассматривающие журнал.

– Прошу, проходите! – пригласила меня сотрудница в белом фартуке до пола и в платке, завязанном на затылке. – Присаживайтесь! Я подам вам чай и кайсэки[68].

– Спасибо, – поблагодарила я, надеясь, что от внезапно разыгравшейся головной боли местный чай мне поможет.

– Травы сами собираем. Таких полей, как у нас, нигде больше нет. Располагайтесь!

– Вы путешествуете одна? – спросила меня женщина за столиком. – Или с экскурсией?

– Я приехала, чтобы посетить музей. Я… студентка. Мне двадцать лет.

Я надеялась, что щёки от вранья не покраснеют. Но женщина встала, чтобы поклониться, и я ответила тем же.

– Меня зовут Аои, я работаю в музее. Я смотрю, вы сувенир купили? В музее было бы дешевле.

– Я… да… Вы не знаете, почему на всех сувенирах синяя свеча?

– Она злых духов отпугивает, как же иначе! Пока горит, ничего дурного с нами не случится… Простите, я не узнала ваше имя.

– Куроки Мэй.

Я всего лишь назвала своё имя, но обе близняшки-десятилетки тут же опрокинули свои чашки с чаем на журнал и разрыдались. Вторая женщина, очевидно, их мать, стала извиняться перед Аои за беспорядок, суетиться, просить девочек перестать плакать, а на меня даже не посмотрела. Она так низко пригнула голову и прижала подбородок к груди, что я испугалась, как бы позвонки её не хрустнули или инсульт не прошиб. Беспорядочно кланяясь во все стороны, женщина схватила детей за запястья, а не за ладони, и всей толпой, еле помещаясь в сёдзи, они покинули чайную.

– Я что-то не так сказала? Приношу свои извинения…

– Ваша фамилия Куроки?

Я чувствовала себя так, словно нарушила закон, украла торт и побила семерых милейших детёнышей единорога, всего лишь представившись.

– Моя прабабушка когда-то жила в Окуре, но я плохо знаю историю своего рода со стороны мамы… Она болеет… не разговаривает. А больше некому рассказать.

– Ясно, милая девушка, сила рода привела тебя в Окуру. Ну что ж, слушай, почему местные боятся твою фамилию… Много столетий назад, когда и села здесь ещё не было, в полях, которые ты видишь, собрались лучшие буси. Друзьями они были, сильными воинами. Что делали они в поле, никому не ведомо. Над полем мелькали голубые огоньки, совсем как этот. Было их много, потом