Маленькая невинная ложь - Дженнифер Линн Барнс

– Ступай, детка.

Мне хотелось остаться. Хотелось заставить ее сказать правду. Но я знала ее. С удовольствием ткнув им в лицо свое постыдное прошлое, она больше не скажет ни слова, пока я здесь.

Поэтому я послушно пошла прочь. Но не успела пройти и половины зала, как меня окликнули.

– Спрячь меня. – Из-за огромной шторы появилась Сэди-Грэйс и схватила меня за запястье.

– Спрятать тебя от чего?

Сэди-Грэйс понизила голос до шепота, и мне едва удалось разобрать ее слова в гуле разговоров:

– От Грир.

Я уже собиралась спросить, зачем ей прятаться от мачехи, как краем глаза заметила вошедшую Грир, которая зорким взглядом окинула зал.

Сэди-Грэйс попятилась к шторам.

– Я на грани арабеска26, – беспокойно зашептала она.

Я шагнула в сторону, чтобы загородить ее. Но, к сожалению, Сэди-Грэйс была на несколько сантиметров выше меня. Грир ее заметила. Она направилась в нашу сторону с широкой улыбкой на лице и убийственной решимостью в глазах, но помощь пришла откуда не ждали. Мама подошла к ней и коснулась ее локтя. Грир развернулась, явно намереваясь «с восторгом» поприветствовать того, кто посмел ее остановить.

Но, увидев маму, она разом побледнела. Я увидела это даже через весь зал.

– Грир сделала ремонт в нашем доме, – сказала Сэди-Грэйс, радуясь неожиданному спасению. – А теперь собирается поменять рамки на всех фотографиях моей мамы.

Я вспомнила, что Лилиан рассказывала мне о матери Сэди-Грэйс.

– Дай-ка угадаю, – сказала я, наблюдая за мамой и Грир. – Твоя дорогая мачеха никак не может найти подходящие.

– Грир говорит, что хочет, чтобы они были идеальными, – тихо ответила Сэди-Грэйс. Ее рука сама по себе начала выписывать грациозные движения. Я остановила ее, и она протяжно и судорожно вздохнула. – Папа не разрешает ей трогать только одну.

В другом конце зала Грир, казалось, пыталась сбежать от разговора с мамой, но та наклонилась вперед и что-то прошептала ей прямо в ухо.

Грир в ответ рассмеялась. Конечно, я не могла слышать с такого расстояния, но была на сто процентов уверена, что смех был фальшивым.

– Что это за фотография, которую твой отец не разрешает ей трогать? – спросила я Сэди-Грэйс, с трудом отведя взгляд от обмена любезностями между мамой и ее дорогой старой подругой.

– Мы там втроем. – Сэди-Грэйс закусила нижнюю губу. – Мама, папа и я перед рождественской елкой.

Я сразу поняла, что речь шла о елке на точно такой же вечеринке несколько лет назад, и Грир, вероятно, была полна решимости сделать собственную семейную рождественскую фотографию.

«Одно дело стараться, но другое – перегибать палку», – вспомнились слова тети Оливии о Грир.

В другом конце зала отец Сэди-Грэйс присоединился к разговору, который его жена вела с мамой. Глаза мамы встретились с его глазами. Рука Грир скользнула по груди мужа и по-хозяйски устроилась там.

Мне хотелось остаться и наблюдать дальше.

Но я повернулась к Сэди-Грэйс, которую била дрожь:

– Есть какие-нибудь идеи, где можно спрятаться?

В итоге мы оказались в комнате, где дети украшали несколько дюжин заранее приготовленных пряничных домиков. По всей длине зала были расставлены столы, покрытые скатертями. Они буквально ломились от всевозможных сладостей, которые только можно представить.

Здесь царил настоящий хаос.

– Имбирного печенья? – К нам подошел официант с блюдом, от которого пахло орехами и корицей.

– Да, пожалуйста. – Сэди-Грэйс надкусила одно, а потом тем же тоном, что и Джон Дэвид, произнесла те же самые слова: – Это пища богов!

Четыре печеньки спустя я почти забыла реакцию Грир на маму. Она с таким же успехом могла приклеить на лоб мужа стикер с надписью большими буквами: «СОБСТВЕННОСТЬ ГРИР». Я мысленно перенеслась на чердак, ко всем фотографиям, на которых Грир и мама были запечатлены вместе.

Каковы были шансы, что Грир знала, кто мой отец?

– Ты как, в порядке? – спросила Сэди-Грэйс.

Мы заняли места с самого края одного из длинных столов. Свободных пряничных домиков почти не осталось, поэтому мы поделили один на двоих. Ее половина была похожа на Конфетную страну, моя же напоминала поделку четырехлетнего ребенка.

Наверное, потому что я съела почти весь стройматериал.

– Все нормально, – ответила я, запихнув в рот лимонную конфету. – Просто я давно не видела маму.

Но это была лишь часть правды. Мамино возвращение лишь укрепило меня в мысли, что если бы она захотела приехать раньше, то сделала бы это. Она всегда говорила, что терпеть не может это место, но, по-моему, мать не выглядела несчастной, встретившись с Лукасом Эймсом и Чарльзом Уотерсом.

Проглотив кисло-сладкую конфету, я посмотрела на Сэди-Грэйс:

– Если бы я обратилась к тебе со странной просьбой, ты бы согласилась?

– Нужно будет завязывать бантики? – серьезно спросила Сэди-Грэйс.

– Нет.

– Использовать клейкую ленту?

– Нет. Это связано с волосами.

– Я не умею плести французскую косичку. – Сэди-Грэйс произнесла это таким тоном, словно ей было ужасно стыдно за это.

– Не моими волосами. Твоего отца. Если я попрошу тебя добыть мне прядь его волос, ты это сделаешь?

Сэди-Грэйс озадаченно наморщила лоб. Я предупреждала, что просьба будет странной. Наконец ее осенило.

– Ты делаешь кукол вуду? – с подозрением спросила она.

– Нет. Я делаю тесты на отцовство.

Учитывая, как отреагировала Лили, увидев на фотографии обведенное лицо Джея Ди, я отдавала себе отчет, что здесь меня могла ждать неудача. Отец Сэди-Грэйс женился на ее матери еще до того, как меня зачали. Будь я на ее месте, мне хотелось бы верить, что они были счастливы.

– Ты думаешь, что отец мне не отец? – ужаснулась Сэди-Грэйс.

– Нет, – успокоила я. – Я думаю, что он может оказаться моим отцом.

Пошел обратный отсчет. Три… два…

Сэди-Грэйс бросилась на меня, чуть не уронив. Это были самые настоящие медвежьи объятия.

– Мне совсем не хочется прерывать вас… – Уокер Эймс сел на пустой стул рядом с нами, – но Сэди-Грэйс надо вернуться в обеденный зал.

Сияющая Сэди-Грэйс шептала что-то нечленораздельное в мое правое ухо. Я смогла разобрать только слово сестра.

Я не без труда высвободилась из ее пылких объятий.

– Зачем? – спросила я.

Я ждала, что он отшутится, но выражение лица Уокера было сдержанным.

– Потому что, – осторожно сказал он, – ее мачеха только что во всеуслышание объявила о том, что беременна.

Глава 44

Ябыла уверена, что Грир не случайно выбрала этот момент для сенсационного заявления. Она встретила маму. Мама обменялась любезностями с ее мужем, и вдруг ни с того ни с сего Грир сообщает всем грандиозные новости о своей беременности.

Может быть, у меня просто развилась паранойя. Но как бы то ни было,