Убийство в подарок - Карен Дюкесс

Глава пятидесятая

– Где‐то здесь должен быть ключ.

Мы снова в коттедже, стоим перед доской с уликами. Уайетт перемещает фотографии, сделанные во время нашего посещения Хэдли-холла, в верхний ряд. Леди Блэндерс на коне, жуткая картина над камином, чайник.

– Нужно отбросить прежние гипотезы и включить мозги, – говорит Эмити. – Зачем леди Блэндерс убивать Трейси Пенни? Их что‐то должно связывать. Нельзя допустить ту же ошибку, что в «Зеркало треснуло», когда персонажи исключили связь между роскошной американской кинозвездой и ее провинциальной английской поклонницей. Нам нужно найти больного ребенка.

– Какого ребенка? – не понимаю я.

– Метафорического, – поясняет писательница. – Условный ребенок – это нечто общее между леди Блэндерс и Трейси Пенни.

Уайетт всплескивает руками.

– Эмити, вы гений! – Очень живо он переносит на верх доски другие снимки, хватает свой блокнот и листает страницы вперед-назад, освежая в уме записи. – О боже, как же мы не заметили?

Он опять меняет расположение фотографий, словно составляет кусочки головоломки. Леди Блэндерс разливает чай по чашкам, высоко поднимая чайник. Снимок Спротон-хауса в рамке. Черный зонт. Жемчужная сережка, оставленная в салоне. Рыжая девочка на пони. Леди Блэндерс на коне. Ее противная горничная Глэдис.

– Да-да, похоже, все складывается, – говорит Уайетт. – У нас есть карта Уиллоутропа?

Эмити вынимает из своей сумки карту. Уайетт разворачивает ее, кладет на стол, проводит пальцем между отелем «Король Георг» и салоном «Прическа на загляденье».

– Мне нужно бежать. – Он уже надевает у двери обувь и натягивает пиджак. – Кажется, я знаю, где искать орудие убийства. Встречаемся позади здания Трейси через пятнадцать минут.

И он исчезает.

Глава пятьдесят первая

Мы с Эмити ждем нашего товарища на парковке позади здания, где расположен салон. В квартире Трейси горит свет. Надеюсь, она наслаждается тем, что жива, и лакомится мороженым с шоколадной крошкой.

По дорожке бежит Уайетт. Орудия преступления он, похоже, не нашел.

– Нужно еще раз прочесать тропу.

Я подбираю отломившуюся ветку и с ее помощью ворошу покрытые густой листвой кусты.

– Зимой было бы проще.

Единственное, что любила моя мать в Буффало, это снег. К счастью, его было много. Однако она не выносила холода и называла такую погоду «дубак». Надо вспомнить, какие еще ее словечки казались мне причудой, а на самом деле являлись ключом к ее прошлому. Уайетт хочет осмотреть дорожку поближе к зданию парикмахерской, поэтому мы снова поворачиваем и обыскиваем кусты возле парковки.

– Есть! – кричит Эмити.

Действительно, вот он, рихтовочный молоток, на земле под чахлым кустом, прямо там, где тропа раздваивается – одно ответвление ведет к пастбищу, другое к гостинице «Король Георг». Как мы раньше пропустили молоток? Мы стоим над орудием убийства и глазеем на него, стараясь не приближаться, словно оно радиоактивно.

– Мы должны его взять? – спрашивает Эмити.

– А так можно? – сомневаюсь я. – Улика же.

– Но мы ведь детективы, – возражает Уайетт.

– Псы-следопыты, – уточняет писательница.

– А как же остальные участники? – говорю я.

– Кто нашел, тот и молодец, – парирует Уайетт.

– Можно его сфотографировать, – предлагает Эмити.

Я напоминаю им о девизе Детективного клуба, о котором говорил Роланд Уингфорд: «Играй по-честному».

– Это значит, что автор должен предоставить достаточно зацепок, чтобы внимательные читатели могли раскрыть преступление, – возражает Эмити. – К нашей находке девиз не имеет никакого отношения.

– Согласен, – кивает Уайетт. – У нас ведь соревнование.

– И оно вот-вот кончится, – предупреждаю я.

Время близится к часу дня. Если к шести мы не сдадим письменное заключение о преступлении, нас дисквалифицируют.

Возникает логичный вопрос: полагается ли нам играть в американском стиле, поскольку мы из Штатов, или в британском, потому что мы в Англии? Иначе говоря, должны ли мы поступить как участники конкурса «Лучший британский кондитер», которые собрали бы соперников и отвели их к орудию убийства, или надлежит следовать природным инстинктам головорезов из Нового Света?

Выбора на самом деле нет. Ведь мы американцы. Поэтому забираем молоток.

Глава пятьдесят вторая

В оставшееся время мы составляем заключение и продумываем, как его представить. Договариваемся, что, если выиграем, Уайетт будет изображать Пуаро и рассказывать, как совершено убийство. Эмити не любит публичных выступлений, а я не посмею купаться в лучах славы, когда мой единственный вклад в успех расследования заключается в том, что я невзначай отвела друзей к кузнецу. К тому же у Уайетта сильный глубокий голос, он лучше всех разбирается в деле и, что самое главное, дорожит возможностью оказаться в центре внимания.

– Давайте не будем забывать, что мы можем и не выиграть, – предупреждает Эмити.

– Разве кто‐то обвиняет номинанта «Оскара», даже из лонг-листа, за то, что в кармане смокинга у него лежит подготовленная речь? Нет, – возражает Уайетт.

– Ты будешь писать речь? – спрашивает Эмити.

– Нет, конечно. Это ты будешь.

Следующие несколько часов мы шерстим факты и прикидываем, в каком порядке их изложить. Эмити – несомненный профи: она интуитивно чувствует, как постепенно развернуть историю, чтобы создавать и нагнетать саспенс. Она заваривает себе чаю и, сидя за кухонным столом, строчит сценарий, по одной передавая страницы Уайетту. Чем дальше она пишет, тем быстрее получается.

Вот уж не знала, что сочинительство может быть таким веселым занятием. Время от времени Эмити громко выкрикивает: «Ха!» – или сотрясается от смеха.

– Отлично, – одобряет Уайетт. – Давай дальше.

Я решаю не читать написанное, чтобы в полной мере насладиться звездным часом друзей, если, конечно, мы выиграем. Рассматривая доску с уликами, я прокручиваю в голове подробности нашей истории, желая убедиться, что мы ничего не упускаем. Но наша версия слишком складная, чтобы оказаться ошибочной.

Ближе к вечеру Эмити заканчивает. Уайетт желает порепетировать свое выступление, поэтому мы с писательницей оставляем его одного, идем в ближайший паб, берем пиво и садимся за круглый столик у окна. Эмити кажется утомленной, но довольной, работа ее даже подзарядила.

– Ты, наверно, догадалась, что муж мне изменил, – вдруг произносит она.

Я ожидала другого разговора, но рада этой теме. Мне надоели бесконечные обсуждения моей матери, и мне неловко, что я разревелась на Монсальской тропе, а потому с интересом послушаю, как лгали другим.

– Смешно, что я ничего не замечала. Моя самая популярная на «Амазоне» книга начинается с того, что блудливого мужа, который думал, будто замел все следы, умная и бдительная жена застает на горячем. А когда такой же мерзавец завелся у нас дома – вжух! – это пронеслось мимо меня.

– Сочувствую вам.

– Не надо. Поначалу кажется, что вся жизнь рухнула, но, как только высунешь голову из-под обломков и поймешь, что потеряла рассудок из-за эгоистичного лживого сукина сына…

– Как говорила Пиппа