Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

Пока Москва и прокуратура чухаться будут, и ленивый успеет. — Он усмехнулся. — Я шефу скажу — ты задержишься маленько.

Колосов вернулся в свой кабинет. Открыл сейф, просмотрел кое-какие документы. Вытащил несколько справок из папки, аккуратно сложил их и засунул в карман джинсов. Потом извлек из сейфа еще одну вещь. Взвесил на руке — эх, и тяжела ты, шапка Мономаха… Тоже положил в карман. Это была связка ключей от так называемых «нехороших квартир».

Были там и дубликаты ключей от жилища Лильнякова — после отсидки у бедняги не было в Москве ни прописки, ни жилплощади. В обмен на услуги определенного сорта жилплощадь ему предоставили из «спецфонда» О том, что Яуза ночует на конспиративной квартире, никто, кроме Колосова, и не догадывался. Те, кто общался с обладателем наколки «суки отняли свободу», знали лишь то, что Лильняков снимает эту дрянную запущенную квартирку у одинокой старухи, проживающей где-то в Ховрине недалеко от железнодорожной платформы.

Дом был обшарпанный, старый — хрущевская пятиэтажка, давно уже нуждающаяся в капремонте. Никита неторопливо поднялся на третий этаж по воняющей кошками лестнице Внизу в подъезде послышались детские голоса, лай щенка. Колосов тихо открыл дверь, зашел в квартиру и так же тихо притворил дверь за собой Что он искал среди этого холостого, грязного, запущенного бардака — жилища Яузы? Среди тут и там разбросанных по крохотной прихожей и кухне водочных бутылок, старой обуви, порыжелых газет? В ветхом казенном комоде с тусклым зеркалом, где на полках комом валялась одежда Лильнякова, в тумбочке под телевизором «Акай», в ящике под раковиной на кухне?

И опять же, то, что искал, начальник отдела убийств нашел быстро. Даже похвалил себя: профессионально работаешь, фраер. Документы и кое-что из бумаг Лильнякова хранились в тумбочке под телевизором вместе с немытыми стаканами из-под пива, пачкой сигарет и видеокассетами с порнушкой. Колосов быстро просмотрел документы — паспорт, свидетельство о рождении, свидетельство о смерти матери Лильнякова. Справку об освобождении из мест заключения и пропуск, который лично сам выписал своему конфиденту (Пильняков никогда им не пользовался, предпочитая встречаться на воле), он забрал с собой.

Имелась в тумбочке и еще одна вещичка — записная книжка в потрепанном переплете. Никита забрал и ее. Но в квартире смотреть не стал. Проверил — все ли так, не заметно ли следов его пребывания. Вышел на площадку, тихонько захлопнул за собой дверь.

Даже если в этой квартире когда-нибудь будет обыск, то ничто прямо не укажет на то, что Яуза и начальник отдела убийств имели деловые контакты накануне той перестрелки в баре на Флотской улице.

В машине он внимательно просмотрел записную книжку. Смешно предполагать, что Яуза вел дневник или аккуратно заполнял свой рабочий еженедельник, однако. Все дело в том, что Яуза распрекрасно осознавал свою запойную «слабость». А потому уже давно не полагался на память и мозги.

Колосов проглядел длинный столбик цифр, начертанных угловатым, катящимся вниз по наклонной почерком. Деньги, уплаченные ему в течение последних трех лет за… Ну, в общем, это уже не важно, за что. За так, как известно, вам сейчас никто и на ладонь не плюнет, не то что сдаст конфиденциальную информацию. Очередь дошла до телефонов и адресов. Их было не так уж и много в этой затерханной книжечке. Никита обратился к последним заполненным страницам — исписаны они были, видимо, одной и той же шариковой ручкой А почерк еще хлеще: словно курица лапой царапала Написано было крайне неразборчиво. Можно было лишь догадываться, что это какие-то адреса, сокращенные до нескольких букв.

Никита по мобильному набрал номер Королева, вместе с ним возглавляющего группу, работавшую по версии «Консультантов-Клиника».

— Тут у меня несколько адресов появилось Нужно сегодня же проверить, крутануть по адресному. Но сначала криптологу показать. Ну, это я шучу. Написано неразборчиво . Разберешь, говоришь? Ладно.

Особенно следует обратить внимание на адреса — если таковые будут — района Водного стадиона и всего Северо-Западного округа. Записывай, диктую…

— Никита, тебя шеф с утра ищет, — тихо буркнул в трубку Королев. — Два раза уже спрашивал. Как приедет, сказал, срочно ко мне. Ты где сейчас?

— Да тут, в одном месте, через двадцать минут буду. Ну, диктую, записывай — и в работу весь материал срочно.

Отключив телефон, он положил записную книжку Лильнякова в «бардачок», туда же положил его документы и те бумаги, что взял из своего сейфа.

Всю дорогу в главк он обдумывал то, что скажет сейчас шефу, если тот начнет задавать вопросы о ходе работы по раскрытию убийств на двадцать третьем километре. Думал и о том, что уж если дойдет до визита в прокуратуру, какие показания там стоит давать, а какие надо оставить за кадром.

Но, едва переступив порог начальственного кабинета, он понял, что вызван на ковер не в связи с гибелью своего конфидента, а совершенно по другому вопросу Этот день и точно был настоящей партией в бильярд, в которой никак не угадаешь, по какому же шару в следующую секунду выпадет бить.

* * *

Все кладбище было уже плотно оцеплено милицией. У часовни Никиту встретил взбудораженный начальник Стрельненского ОВД. Среди деревьев тут и там мелькали мундиры и камуфляж — казалось, вся Стрельня снова высадила сюда десантом весь свой личный состав.

То, что это дело рано или поздно придется брать в работу, начальник отдела убийств со скрежетом зубовным решил для себя, едва лишь прочел в сводке о том, самом первом, случае осквернения могилы в Нижне-Мячникове. Все происшедшее там мало походило на обычный вандализм или мародерство. Нет, труп вырыли не для того, чтобы надругаться над могилой или памятником. Однако единичный случай, хотя и такого сорта, от которого кровь стынет в жилах, был все же до поры до времени просто единичным случаем. И делать какие-то далекоидущие выводы на его основе было рано. И все же для себя Колосов решил, что хотя бы минимум информации отделу убийств не помешает. За «минимум» назначили быть ответственным Воронова Именно ему Колосов и поручил отслеживать все новые данные, которые будут всплывать при расследовании этого «кладбищенского кошмара». И вот в одночасье данные эти приобрели совершенно особую, еще более жуткую окраску. Да такую, что к работе по этому делу руководством главка решено было подключить отдел убийств — Чем занимаешься? — Никита вспомнил, каким сухо-деловым вопросом встретил его шеф, едва лишь он переступил порог кабинета.

Он кратко изложил. Шеф терпеть не мог бравурных рапортов. Любил, когда «дело докладывают».

— Просьба у