Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

Она ожидала новых ударов, но ничего не происходило. Развернувшись, она встретилась взглядом с Чжонхёном, который прижал плечо мужчины коленом, заставив того опустить голову на асфальт. Офицер что-то кричал, но Сэхён не могла разобрать слов – уши заложило так, будто она была под водой.

В ту же секунду Чжонхён вдруг повалился назад. За ним стояла Сэын, крепко державшая в руках спрей, – ее лицо было красным и опухшим. Она накинула на шею полицейского эластичный бинт и потянула. За секунду она обезвредила юношу больше ее в три раза, непонятно откуда взяв на это силы.

В руке шатавшегося Чжогюна показался тот самый нож, которым он обрубил палец Сэхён, и он явно целился в шею Чжонхёна. В испуге девушка кинулась в его сторону, сбив парня на пол. Нож вошел ему в плечевой сустав. Сэын не смогла устоять и упала вслед за ними.

Среди ночной тишины раздались звуки сирен – аптекарь все же вызвала полицию. Чжогюн оценил ситуацию, схватил Сэхён за волосы и грубо потащил к машине. Она дрыгалась, пытаясь сопротивляться. Видя это, Чжонхён попытался дотянуться до нее рукой. В обычной ситуации Сэхён дважды бы подумала, но сейчас без всяких сомнений схватила его за руку.

Мужчина со всей силы дернул ее за волосы, а Сэын изо всех сил пыталась разъединить их сцепившиеся пальцы. Чжонхён не обращал внимания на боль в руке, в которую только что вонзился нож, – он крепко сжал запястье Сэхён и тянул на себя.

Тут девушка услышала звуки приближавшихся шагов и открыла глаза. Фургон, в котором она страдала несколько дней, завелся и быстро поехал вперед, скрываясь из виду. Она попыталась запомнить номера, но быстро сдалась.

Наконец придя в себя, она оглядела Чжонхёна. На плече у него была глубокая рана. Судмедэксперт поспешно стянула бинт с его шеи и обмотала им руку. Она была не вправе насмехаться над умениями Сэын, ведь и сама так давно не практиковала первую помощь. Чжонхён терял сознание, повалившись на ее плечо, но все еще крепко держался за ее куртку.

Сэхён пыталась остановить кровотечение, крепче зажимая рану на плече, но кровь брызнула ей в лицо и потекла по щекам, смешавшись с каплями пота. Рука Чжонхёна упала вдоль туловища. Девушка наклонилась ближе и проверила его состояние. Его тело полностью ослабло в ее объятьях. Теперь его кровь пропитала и ее одежду.

Сэхён сжала его дрожащими руками. Она испугалась, услышав хрипы, говорящие об остановке дыхания. Она закрыла глаза, тут же вспомнив все похожие моменты, когда люди умирали в ее объятьях. Мама на отмели, Сэчжин в морозильной камере грузовика.

Чжогюн всегда восторгался ее умением принимать смерть, постоянно ее хвалил. Поэтому она отпустила Чжонхёна, когда фельдшер оттянула ее в сторону. Она могла лишь сидеть на асфальте и смотреть, как юношу грузят в скорую.

4 июля 1999 года

В мой девятый день рождения семья собрала вещи и переехала в другой город. Он сказал, что вырос в этом доме, окруженном высокими деревьями, но мы начали называть его лачугой.

Сэчжин часто плакала, скучая по маме. Я же не ощущала каких-то глобальных изменений, ведь не особо ее знала. Но даже так мне было сложно понять, как свыкнуться с маминой смертью. Иногда я скучала по приготовленному ею суджеби, но постепенно это тоска исчезла – Сэчжин научилась готовить такие же блюда. [177]

Он нашел новую работу – отвечал за пешие тропы – и начал коротко обрезать мои волосы. С этого момента Сэчжин больше не приходилось делать мне хвостики по утрам. Он так и не продал машину с прошлой работы в доставке, а припарковал ее на одной из троп около обвалившегося холма. Совсем скоро она стала моим гнездышком.

Мы быстро привыкли к новой жизни, еще до того, как сезоны сменились. После каникул Сэчжин пошла в новую школу, а я в то время сильно простудилась, но не могла пойти в больницу после случившегося на отмели. Казалось, что для него я больше не существовала – он постоянно говорил, что мне придется справляться со всем самой.

Тогда я не осознавала, о чем речь, но позднее узнала, что в нашей семейной регистрации даже не было моего имени. Пока Сэчжин пыталась привыкнуть к новой школе, он поехал в путешествие, взяв меня с собой. В тот день на заднем сиденье примостилась мама, а теперь – какая-то незнакомка. Он на всей скорости гнал вперед.

Он всегда говорил, что семья должна помогать друг другу, поэтому взваливал на меня перенос ведер с фрагментами тел. Они были ужасно тяжелыми, и мне приходилось много раз останавливаться и отдыхать на пути к указанному месту. Это было особенно жестоко, ведь я всегда сильно мерзла.

Из путешествия мы снова возвращались в лачугу – приходилось несколько дней проветривать фургон, чтобы избавиться от запахов. Благодаря этому я могла несколько дней оставаться дома. Это было единственное время, когда я общалась с Сэчжин. Она ни о чем не подозревала, но явно меня жалела. Она обращалась со мной так, будто я была чем-то сильно больна – даже уступила мне лучшую кровать в доме. Когда она входила, я всегда притворялась, что мне плохо.

Каждый раз, лежа в кровати и смотря на наваленные у стены игрушки, я вспоминала то самое ведро на берегу реки. Не выдерживая, я выходила пройтись по горе прямо среди ночи. Меня не пугали даже таблички, предупреждающие о кабанах. Так я бесцельно бродила несколько часов, возвращаясь на рассвете и засыпая прямо за обеденным столом.

Но тогда я не смогла спокойно уснуть. Как только темнело, моя кровь будто начинала двигаться быстрее, не давая мне просто лежать без дела. В такие моменты я всегда выбегала на улицу. Постепенно мои навыки охоты улучшились.

Я охотилась на мышей в кладовке, на цыплят, которых продавали около школы Сэчжин, и даже на кошек. В особо удачные дни мне даже удавалось ловить кроликов. Так улучшалось и мое умение работать с ножом, отличавшее меня от сверстников. Постепенно Чжогюн стал брать меня даже в более долгие путешествия.

Но моя жизнь начала рушиться, когда Сэчжин распустила любимые ею хвостики, надела форму и перешла в старшую школу. Она говорила, что теперь мечтает стать учительницей, поэтому старалась усадить меня за стол и заставить слушать. Я понимала, что получу от