Мумия для новобрачных - Мария Вадимовна Жукова-Гладкова

Ознакомительный фрагмент(которая принадлежала моим предкам на протяжении нескольких поколений) не расстреляли. В Петрограде был голод, а он знал, как даже зимой выращивать свежие овощи и фрукты. Да и к крестьянам своим всегда относился хорошо. Они все занимались одним делом и были им увлечены. В общем, красные комиссары тоже хотели есть. Хотя потом земли были национализированы, но колхоз работал и в советские времена и занимался тем же самым. А сейчас там фермерское хозяйство, которым заправляет мой дальний родственник. Мы с Юлькой ездим к нему иногда в гости.

У Кости же была квартира в старой части Санкт-Петербурга, в доме аж восемнадцатого века с толстенными стенами, с лепниной, работающими печами, каминами и изразцами. Он купил ее у вдовы недавно умершего бизнесмена. Тот скончался скоропостижно. Доказать злой умысел не удалось. Проблемы с сердцем у него уже были, но с такими проблемами можно прожить до глубокой старости при правильно подобранной терапии и внимательном отношении к своему здоровью. Он регулярно проходил медосмотры, принимал прописанные лекарства, витамины, БАДы. А тут раз – и остановка сердца. Жена оплатила какую-то очень дорогую экспертизу, чтобы хотя бы получить ответ: своей смертью умер или нет. Вроде своей. Случается такое у мужиков в его возрасте. И он, и жена были Костиными поклонниками, и она продала квартиру ему, хотя были еще претенденты. Толстые стены позволяют Косте спокойно музицировать, не опасаясь недовольства соседей.

Мы ночевали в основном у меня. Я уже вроде бы говорила. Но не только из-за дочери, котов и цветов. У Кости всегда такой бардак… От него уходили все домработницы. Его мама время от времени приглашала какую-то узбечку, которая приводила Костину квартиру в относительно приемлемое состояние (не прикасаясь к «музыкальной части» – это Костя запрещал категорически). Она вытирала пыль, мыла полы и окна, собирала и стирала все разбросанные по квартире вещи. Костю никогда не волновали ни пыль, ни бардак. Он вообще полный пофигист.

* * *

– Так, все будем обсуждать завтра, – объявил Виталий Иванович. – Наталья Геннадьевна, идите выбирать платье. Мы с Константином Алексеевичем к вам присоединимся после того, как он сдаст кровь и волосы. Тут все в пешей досягаемости.

И завертелась круговерть.

Я не хотела длинное платье, не хотела пышную юбку. Мне не восемнадцать и даже не тридцать. Мне сорок один, и я выхожу замуж в третий раз, второй – за Костю. Я помнила предыдущий раз… Свой первый брак вообще не хочу вспоминать. Ошибка молодости.

– Слушай, давай распишемся? – вдруг сказал Костя как-то вечером. На колени не падал, колец не дарил. Может, он что-то позже планировал, наверное, планировал, но на следующий день после нашего похода в ЗАГС трагически погиб звукоинженер из их группы, и ни о каком торжестве не могло быть и речи. Да и мне оно было не нужно.

Я взяла платье, которое в салоне предлагалось как «платье свидетельницы» – цвета «слоновая кость», до колена, простой крой, плотная ткань, названия которой я не знала, но гладкие строгие линии, которые я люблю. К нему еще прилагался пиджачок. То, что надо! Нашлись босоножки на маленьком каблучке.

– А прическа? А макияж? – слышалось со всех сторон.

У меня вьются волосы крупными локонами и особого ухода не требуют. На суд я завязывала их в хвост, тут просто распустила. Одна из сотрудниц салона немного поработала над ними щеткой.

– Давайте яркой помадой просто подчеркнем губы? – предложила еще одна. – И чуть-чуть румян? Садитесь. Пять минут! Вы все успеете!

Тут появился Костя, которому из соседнего магазина принесли костюм и ботинки. Нашу повседневную одежду мы сложили в пакеты и бросили в наши машины, а потом целой кавалькадой поехали к Дворцу бракосочетаний. Возглавляли процессию машины ГИБДД. Откуда-то еще появилась Росгвардия, несколько машин полиции и Следственного комитета. Вроде еще приставы были? Или они все поехали выселять Лильку? В общем, нам уступали дорогу. За рулем моей машины сидел Родион, мы с Юлькой сзади, дети постоянно хихикали. Кстати, они очень быстро начали вести себя как брат и сестра. Юлька всегда хотела старшего брата (но не хотела никого младшего), а Родион хотел младшую сестру. В общем, нашли друг друга.

– Как ты думаешь, Лильку посадят? – спросила моя дочь у Костиного сына.

– Смотря что у отца найдут, – ответил Родион. – Но народ из органов настроен серьезно, как я понял.

– А зачем тогда бабушки поехали ее выгонять? Ведь сбежит же. Потом не найти.

– Ты видела, с каким сопровождением туда поехали бабушки?! – воскликнул Родион. – Бабушки просто хотят ее выгнать. А все эти люди, которые регулярно занимаются расследованием преступлений, просто так ее на все четыре стороны не отпустят. Ты что? Может, уже сегодняшнюю ночку проведет в следственном изоляторе.

– Вроде бы для этого нужно постановление суда. Или прокуратуры? – квакнула я с заднего сиденья.

– Из суда там люди точно есть. И из Следственного комитета. Они лучше нас знают, что нужно и как все оформить. И они же присутствовали сегодня в зале суда, когда отец очнулся! Они же своими глазами видели, что с ним что-то не так. Я думаю, что будет очень серьезное расследование.

– Родион, а что ты видел? У него изменилось поведение?

– В том-то и дело, что нет. Люди в суде все правильно говорили. Александр Моисеевич, Юра, Вася. То есть он грустный был. Он с вами был радостный и счастливый, тетя Наташа. А потом… Ну зачем спрашивать у мужчины, которому и так плохо, почему он расстался с женщиной, с которой ему было хорошо? Никто и не спрашивал.

Родион звал меня тетей Наташей, хотя я говорила ему, чтобы звал просто Наташей. А Юлька с самого начала звала Костю просто Костей. Он не возражал.

– Мама, а тебе он что сказал?

– Что больше ко мне не приедет.

У меня на глаза навернулись слезы. Хорошо, что у меня не наложен профессиональный макияж! Вообще глаза не накрашены. Губы и скулы не потекут. Я же ехала делить кота в суде с Костей!

– Лично? – уточнил Родион.

– По телефону.

Костя не появлялся и не звонил два дня. Я забеспокоилась и позвонила сама. Он и раньше пропадал и просто забывал позвонить. Вначале он не брал трубку, а потом сказал, что все…

У меня тогда свет в глазах померк. Он на развод подал. Я ничего не понимала! Я не понимала, в чем провинилась, но, как уже говорила, отношения выяснять не поехала. Я пыталась себе говорить, что он творческая увлекающаяся личность…

Но Костина мать сразу поняла, что дело нечисто.

* * *

У Дворца бракосочетаний