Лёгкое Топливо - Anita Oni

Да, сегодняшнее утро явно оказалось щедрым на неприятные события. Конечно, он не явился, и вообще слышал о такой необходимости («добровольное» интервью, как же!) впервые. О чём и не замедлил сообщить.

Глаза непрошеных гостей синхронно закатились. Сколько раз им скармливали эту отмазку: «Письмо не получал, ничего не знаю». Алану тут же вручили копию уведомления, попутно вежливо намекнув, что шестое число истекло, а следующее наиболее удобное время для интервью наступало… прямо сейчас.

— Что за интервью хоть? — осведомился Алан.

— В рамках расследования, касающегося зонтичной трастовой структуры Valebrook Heritage Trust, подозреваемой в содействии неправомерному использованию данных и присвоению или хищению денежных средств посредством фидуциарных структур.

Следователь произнёс эту канцелярскую скороговорку без запинок, и Алан понял, что настала и его очередь блеснуть канцеляритом. А ещё, что всё очень плохо.

Valebrook Heritage Trust. Три слова, которые он ни за что не хотел бы услышать из уст стражей правопорядка и уж тем более агентов SFO, но всё же услышал. Именно эти три слова убедили его уточнить, не время ли звонить адвокату.

— Вы не арестованы, — убедительно заявил Хэйл. — Пока.

— Мы предлагаем вам пройти с нами для дачи объяснений, — продолжил офицер и, вытянувшись в струну, добавил: — Ваш отказ может повлечь санкции, включая ордер на задержание.

— Тогда позвольте пять минут — надену костюм. По совести, я и сам собирался к вам заглянуть: подать заявление о пропаже человека.

Он хотел добавить: «По крайней мере, не придётся тратиться на такси или бензин», но решил, что не время шутить с полицией, тем более в стиле среднего класса, к коему явно не принадлежал.

Выиграв таким образом время, Алан отменил встречу с клиентом и сделал пару важных звонков партнёрам Valebrook. Хоть бы одна сволочь предупредила, что под них начали серьёзно копать. На другом конце провода ожидаемо блеяли, будто считали, что он уже в курсе. Каком, мать его, курсе?

Он взглянул на копию уведомления, датированную двадцать шестым сентября. Двадцать шестое, двадцать шестое, что за день это был… Понедельник. Ну да, идеальный день, чтобы направить гражданину официальное уведомление об интервью, а по истечении двух рабочих недель явиться по его душу. Следующий ровно за тем воскресеньем, в которое он последний раз видел Элеонору.

Уж не она ли получила письмо и ничего ему не сказала? Пока что это было самым логичным объяснением.

* * *

Алан вышел из штаб-квартиры SFO на Cocksucker Street (вообще-то Cockspur, но сейчас он не был намерен называть её как-то иначе) другим человеком. Внешне он был всё тем же, конечно, и обольстительно улыбнулся охраннице в вестибюле, но внутри закипала холодная ярость.

Ещё ни разу в жизни так не случалось, чтобы его, Алана Блэка, ограничивали в свободе передвижения предварительным сроком на двадцать дней. По сути, его отпустили под залог с условиями, среди которых значились сдача паспорта, обязательная явка в участок каждые семьдесят два часа, запрет на выезд из страны и контакт с лицами, связанными с управлением траста. К счастью, с лицами он успел связаться заранее и минимизировать ущерб. Но невозможность покинуть территорию Великобритании отменяла погоню за Элли и нарушала некоторые другие октябрьские планы.

Грязно выругавшись про себя, он направился в клуб на Пэлл-Мэлл, благо тот находился в пешей доступности. Дождь продолжал накрапывать, но Блэк предусмотрительно взял с собой зонт.

В клубе, понятное дело, в этот час не было почти никого, лишь один занудный дед-аристократ за ломберным столиком, раскладывающий пасьянс и бормочущий себе под нос старые анекдоты.

— Скотч, — распорядился Алан, испытывая облегчение, что никто, кроме бармена, не видит, как он прибегает к тяжёлой артиллерии ещё до полудня.

Между прочим, сам виноват. Мог бы действовать мягче, аккуратнее. В 2016 году прокатился бум офшорных расследований, особенно после знаменитого апрельского дела Panama Papers. Стоило догадаться, что если они с партнёрами не умерят свои аппетиты, власти доберутся и до Valebrook. Траст с двойной регистрацией (в Британии и на Виргинских островах) не мог их не заинтересовать, причём очень даже небезосновательно.

Да и структуры, на которых висела регистрация траста, в последнее время начали подгнивать и борзеть.

Но обвинения — пустое. Назревал другой типично русский вопрос: что делать?

Всё отрицать и бросать концы в воду? Срочно нанимать адвоката?

Траст сливать не хотелось: выгодный был проект. Valebrook надлежало спасти. Но прежде прочесать его ряды и сменить учредителей. Так, чтобы прежние и пикнуть не смели ничего против.

Самой отвратительной палкой в колёсах этого плана была пресловутая анонимность. Двойная регистрация траста предполагала двойные маски, доверенных лиц и посредников, и (согласно прописанному в доверительном акте условию) никто из учредителей не знал друг друга в лицо и по имени. Кроме разве что тех, кто сумел обзавестись связями в полиции или внутренней разведке, позволившими пролить свет на личности своих драгоценных партнёров. Алан частично к ним относился. Но только частично.

Он знал всего одну женщину из списка учредителей — Поппи Меррис. Железная леди в стальном костюме, с легкомысленным маковым прозвищем, но хваткой акулы. Та, чьё имя не могло не вызывать у каждого достопочтенного британца ассоциаций с небезызвестной нянюшкой в безупречном тёмно-синем платье и с зонтиком. А тем, кто был знаком с ней лично, помимо ассоциаций приходила на ум мысль, что это и есть сама Мэри во плоти, решившая к двадцать первому веку перекраситься в блондинку и поиграть с большими дядями в тяжёлое топливо на должности руководителя отдела комплаенса в Terk Oil — нефтетрейдерской компании среднего звена, куда более известной под кодовым именем Jerk Oil (причём за дело). Одно время даже Marlin Seatrade Holdings закупал у них солярку, но неохотно и после кряхтя, как бабка, с которой содрали втридорога на базаре.

Алан не мог её не знать: в конце концов, он и сам был не последним человеком, связанным с судовым топливом: оформлял поставки в штате Marlin, обеспечивал юридическую поддержку. Кроме того, до 2013 года Меррис работала в лондонском представительстве SGS [2]. Трудилась на благо качества топлива — или, по секретным данным, ему вопреки.

А вот Поппи не знала его. И знать ей не полагалось.

Во всяком случае, под именем Алан Блэк.

По-хорошему говоря, эта женщина становилась опасной, и не только тем, что мутила воду в трасте. Блэк давно уже подозревал, что у неё дома помимо ковровой сумки и пряничных звёзд мог храниться кое-какой компромат на