Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойль

– «Морнинг кроникл» за двадцать седьмое апреля тысяча восемьсот девяностого года. Ровно два месяца назад.

– Отлично. Ну, мистер Уилсон?

– Как я и рассказывал, мистер Шерлок Холмс, – начал Джейбез Уилсон, вытирая взмокший лоб, – я держу небольшой ломбард на Кобург-Сквер, вблизи Сити. Дела идут без особого размаха, в последние годы я зарабатывал разве что на хлеб. Прежде я нанимал двоих помощников, теперь – только одного, да и то лишь потому, что он согласился служить за половинное жалованье, чтобы изучить основы ремесла.

– И как зовут этого любезного юношу? – спросил Шерлок Холмс.

– Винсент Сполдинг, и юношей его не назовешь. Возраст трудно определить. Помощник он такой, мистер Холмс, что лучшего не пожелаешь; уверен, если бы он завел собственное дело, зарабатывал бы вдвое против того, что могу платить я. Но в конце концов, если он всем доволен, зачем внушать ему такие мысли?

– В самом деле, зачем? Вам, похоже, очень повезло – за полцены приобрести отличного работника. Такая удача в наши дни на дороге не валяется. Уж и не знаю, чему удивляться больше: вашему помощнику или этому объявлению.

– Ну, у него есть свои недостатки. Парень просто помешан на фотографии. Ему бы опыта набираться, а он щелк-щелк и, как кролик в нору, шасть в погреб – проявлять снимки. Это его главный недостаток, а так он отличный работник. Придраться не к чему.

– Он, как я понимаю, и сейчас при вас состоит?

– Да, сэр. Он да еще девчушка четырнадцати лет, которая худо-бедно готовит и прибирает, – вот и все мои домочадцы. Я ведь вдовец, родни у меня нет. Мы втроем живем размеренной жизнью; содержим дом и платим по счетам – и то ладно.

Из-за этого объявления мы впервые изменили своим привычкам. Ровнехонько восемь недель назад спускается в контору Сполдинг с этой самой газетой в руках и говорит:

«Эх, мистер Уилсон, дал бы Господь мне рыжие волосы!»

«Это почему?» – спрашиваю.

«А потому, что в Союзе рыжих открылась еще одна вакансия. Кто ее заполучит, тому достанется неплохой куш, и мне сдается, вакансий там больше, чем людей, так что попечители маются, не зная, куда девать деньги. Мне бы порыжеть, и кормушка моя».

«Ты о чем это?» – спрашиваю. Дело в том, мистер Холмс, что я большой домосед, на работу ходить не нужно, она у меня под боком, так я иной раз по месяцу не ступаю за порог. Что делается в мире, я понятия не имею, и меня радует любая новость.

Сполдинг даже глаза выпучил.

«Неужто вы никогда не слышали о Союзе рыжих?»

«Никогда».

«Ну и ну. А ведь вы сами вполне могли бы занять одну из вакансий».

«И сколько я получу?» – спрашиваю.

«О, всего-навсего пару сотен в год, но работа самая простая и другим занятиям почти не помешает».

Я, понятно, насторожил уши: дела в ломбарде шли так себе и лишняя пара сотен была бы очень кстати.

«Расскажи-ка мне все», – попросил я.

«Да вот. – Сполдинг показал мне объявление. – Смотрите сами: в Союзе есть вакансия, и тут указан адрес, куда обращаться за подробностями. Насколько я знаю, Союз основал американский миллионер – Езекия Хопкинс, большой чудак. Он сам был рыжий и питал ко всем рыжим самые теплые чувства, а когда он умер, оказалось, что все его громадное состояние завещано попечительскому совету, с тем чтобы на проценты открывали синекуры для тех, у кого волосы того самого цвета. Я слышал, жалованье там отличное, а работы почти никакой».

«Но, – говорю, – рыжих набежит целый миллион».

«Не так много, как вы думаете. Вакансия предназначена только для жителей Лондона, причем взрослых мужчин. Этот американец начал свою карьеру в Лондоне, и ему захотелось одарить былых соотечественников. Опять же, как я слышал, рыжеватых блондинов или шатенов не принимают, годятся только настоящие рыжие, с яркими, огненными волосами. Так что, мистер Уилсон, если решитесь, вы им как раз подойдете. Только стоит ли менять свои привычки ради нескольких сотен фунтов?»

Ну вот, джентльмены, вы сами видите, оттенок моих волос очень яркий и насыщенный, и я подумал, что шансы мои ничуть не хуже, чем у прочих. Винсент Сполдинг был явно в курсе дела и мог оказаться полезен, так что я велел ему опустить ставни и отправиться со мной. Он очень обрадовался выходному, мы закрыли лавку и пошли искать нужный адрес.

Такого зрелища, мистер Холмс, мне, наверное, не приведется больше видеть. Со всех сторон к Сити стекались люди, чьи волосы хоть чуть-чуть отдавали рыжиной. Флит-стрит была наводнена рыжими, Поупс-Корт – точь-в-точь как тележка торговца апельсинами. Я не думал, что по всей стране наберется столько рыжих, и весь этот народ собрался из-за одного-единственного объявления. Каких только оттенков рыжего здесь не было: солома, лимон, кирпич, шерсть ирландского сеттера, печень, глина; но, как и предсказывал Сполдинг, настоящих огненно-рыжих собралось не так уж много. Увидев эту толпу, я готов был отказаться от нашей затеи, но Сполдинг и слушать не пожелал. До сих пор не понимаю, как ему удалось, но он, протискиваясь и проталкиваясь, подтащил меня к самым ступеням в контору. По лестнице стремились два потока, вверх шли претенденты, вниз – отвергнутые; но мы, работая локтями, скоро оказались в конторе.

– Вам выпало весьма занимательное приключение, – заметил Холмс, когда клиент ненадолго замолк, чтобы освежить свою память щедрой порцией нюхательного табака. – Пожалуйста, продолжайте ваш интереснейший рассказ.

– В конторе не было ничего, кроме двух деревянных стульев и грубо сколоченного стола, за которым сидел человечек с шевелюрой еще рыжее моей. Он вкратце опрашивал подходивших кандидатов и каждый раз к чему-нибудь придирался, чтобы их отвергнуть. Похоже было, что вакансия эта так легко в руки не дается. Однако когда подошла наша очередь, коротышка встретил меня куда приветливей, чем остальных, и закрыл за нами дверь, чтобы побеседовать без посторонних.

«Это мистер Джейбез Уилсон, – сказал мой помощник. – Он хотел бы занять место в Союзе».

«И он нам более чем подходит, – отозвался коротышка. – Все требования соблюдены. Не помню, чтобы мне случалось видеть столь превосходную шевелюру».

Он отступил на шаг, склонил голову набок и глазел на мои волосы, пока я совсем не сконфузился. Затем он подскочил, пожал мне руку и сердечно поздравил меня с успехом.

«Колебания