Пойдем со мной - Рональд Малфи

убийцы, то каковы были шансы, что он окажется кем-то, с кем ты училась в старших классах? Действительно, удивительное совпадение. Если бы я наткнулся на нечто подобное в романе, который переводил, то содрогнулся бы от явной грубости такого удобного сюжетного приема.

Но речь шла о реальной жизни. В отличие от художественной литературы, в реальной жизни не было никаких правил. Как говорится, всякое бывает.

Только я в это не верил. Я упустил часть головоломки, возможно, самую важную часть, и осознание этого превратило мое беспокойство в панику. Более того, я все больше и больше ощущал, что Великие Космические Часы, теперь для меня – с большой буквы, имя собственное, тикают и тикают, словно отсчитывая секунды, ведущие к моей собственной кончине. Как будто моя собственная жизнь внезапно стала зависеть от разгадки тайны, которую ты не смогла разгадать.

Может, Эллисон ошибалась насчет личности убийцы, предположил другой Аарон. Если все ули-ки привели ее к неверному выводу и ближе к концу она совершила логический скачок – если она не училась в одной школе с убийцей, – тогда это исключило бы совпадение и вернуло бы нас к реальности.

Это также вернуло бы меня к исходной точке. Ложный след, и я снова глух, нем и слеп. А еще это означало, что в какой-то момент ты слетела с катушек и что одержимость в итоге затуманила твои суждения. После стольких лет бесплодных поисков убийцы ты придумала его. Призвала его в этот мир и придала ему облик школьного знакомого. Или даже друга.

В этот момент я понял, что в твоем фотоальбоме было кое-что необычное. В нем отсутствовали послания от твоих друзей, Эллисон. Никаких дурацких рисунков, никаких желаю хорошо провести лето или до встречи в следующем году на чистых листах в конце альбома. Страницы были пусты. Никто не писал в твоем альбоме, Эллисон, и это меня настораживало.

2

Я проснулся на полу нашего офиса, думая, что дом охвачен пожаром. Но это был всего лишь яркий солнечный свет, он проникал в окна на этой стороне дома и дезориентировал меня. Твой школьный альбом был похож на птицу, рухнувшую с неба и раскинувшую крылья обложки на ковре цвета опилок. Я поднял его, оделся и отнес фотоальбом вниз.

На кухне я приготовил кофе, затем достал «Алексу» из мусорного ведра. Подключил колонку к розетке, понаблюдал, как закружилась цветная полоска, а затем молча уставился на нее. Нас всегда забавляло, что эта штука периодически включается без предупреждения. Конечно, после твоей смерти она приобрела особое значение, и сначала я изо всех сил старался поставить ее на место и отказывался верить, что в ней есть нечто сверхъестественное. Но это было в прошлом. Теперь же я ждал, когда она включится, почти предвкушая, как услышу твой голос, прерываемый помехами. Я ждал, не находя в этом ничего забавного, с твердой, ободряющей надеждой.

Ничего. Ничего.

– Эллисон, – сказал я в пустоту кухни.

Гаджет включился, и из колонки полились звуки песни «Do you really want to hurt me»[13] группы Culture Club.

– Эллисон, какого черта, – проворчал я, качая головой. – Ну же.

Бой Джордж[14] продолжил завывать, и я налил себе кофе. Я выпил его на террасе, с открытой дверью, слушая музыку. У меня все еще была пачка сигарет, которую я купил в магазине на заправке в Фернисе; словно бросая тебе вызов, я вытащил пачку и закурил прямо на террасе, допивая кофе. Бой Джордж сменился Нилом Седакой, который пел «Oh! Carol»[15], и я выбросил окурок, закурил другую сигарету и задумался, не выкурить ли всю пачку. Если бы можно было накуриться до смерти, я бы попробовал это сделать прямо сейчас. Я смотрел на наш дворик и видел тебя там, нежащуюся на солнце на пляжном полотенце или подрезающую эти странные цветы, которые каждую весну вырастают вдоль забора, их бутоны похожи на ягоды клубники с шипами. Я видел, как ты пила пиво, слышал, как ты смеялась над какой-то шуткой, чувствовал, как кончики твоих пальцев коснулись моей шеи, когда ты проскользнула мимо.

Музыка на кухне смолкла. Воцарившаяся тишина была такой резкой и неуютной, что я обхватил себя руками и проскользнул обратно в дом, чувствуя себя человеком, виноватым в каком-то непотребстве. Возможно, так оно и было.

Твой школьный альбом, который я положил на гранитную столешницу в центре кухни, лежал открытым там, где я его оставил. Только я открыл его на твоей фотографии, Эллисон, – на твоей неузнаваемой пятнадцатилетней версии. Наверное, из-за того, что я оставил дверь открытой, пока курил, ветерок перелистнул страницы. На одной была реклама. Другая была полностью посвящена памяти ученицы, которая, по-видимому, умерла в том учебном году. В моем собственном школьном альбоме за выпускной год была похожая страница, посвященная Майклу Бимишу, игроку школьной команды в лакросс, который погиб в автокатастрофе. Посвящение, дань уважения или что-то в этом роде. На фотографии в твоем альбоме была изображена красивая девочка-подросток, потрясающие локоны светлых волос каскадом ниспадали на ее плечи, она лучезарно улыбалась, а в ее глазах было то же темное величие, которое я увидел в твоих, когда мы впервые встретились. Погибшую девочку звали Кэрол Томпсон, и ты прости меня, Эллисон, за то, что я не сразу уловил связь, прочитав это имя. Ты так редко говорила о своей сестре, что я не несу ответственность за свою оплошность. По правде говоря, я понял, кто она такая, когда поднимался на второй этаж, собираясь принять горячий душ, которого жаждало мое тело.

Когда до меня наконец дошло, я замер посреди лестницы, затем развернулся и поспешил вниз. Лицо твоей покойной сестры все еще улыбалось мне с глянцевой страницы школьного альбома. Я заметил сходство в ваших чертах – нежных, почти хрупких, оттененных при этом врожденной дерзостью, которая придавала тебе (и ей) опасный вид. Так природа иногда наделяет красивые создания ядом.

Единственное, что я знал о твоей старшей сестре Кэрол, это то, что она утонула в подростковом возрасте.

«Алекса» снова ожила, в этот раз зазвучала песня «Don’t kill it, Carol»[16] Манфреда Манна.

Я снова взглянул на фотографию твоей сестры. Казалось, я застрял в каком-то сонном состоя-нии, мое тело двигалось противоестественно мед-ленно.

Твоя сестра Кэрол утонула в реке. У меня никогда не было повода подвергать этот факт сомнению, Эллисон. С чего бы?

Музыка все еще играла, а я схватил альбом, взбежал по лестнице в свой офис и