Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

мальчиков умер. По завещанию поместье с виноградниками отошло старшему сыну Филиппу. Насколько знаю, там до его совершеннолетия был управляющий, который почти разорил прибыльный бизнес. Луиза с детьми вскоре вновь уехала в поместье Бонье к больной матери…

– Дедушка не умер, он покончил с собой, – перебила Соланж. – Застрелился.

– Господи, ну с чего ты это взяла? – с удивлением посмотрела на дочь Полина.

– Мне рассказал папа. А ему – дядя Николя. И это правда. Дед не смог жить с Луизой, потому что любил ту женщину.

– Почему же тогда он просто не ушел к ней? Как сделал раньше? – пожала плечами Полина.

– Потому что вот она как раз и умерла от какой-то болезни. Он так ее любил, что не смог забыть и решил последовать за ней. Он страдал без нее на земле. Мама, ты не веришь в такую любовь? А она существует! – с вызовом произнесла Соланж.

– Луиза больше не выходила замуж? – прервал перепалку Полины с дочерью Казаринов.

«Это она намекает на то, что мать любить не умеет? То есть не любила мужа, не сожалеет о его смерти, потому что не рыдает в голос?» – подумал Саша.

– Кому она была нужна? – презрительно бросила Соланж.

– Луиза сосредоточилась на воспитании детей. Думаю, она была хорошей матерью, – не обратила внимания на реплику дочери Полина. – К тому же она взяла на себя управление поместьем. И до сих успешно справляется с этим, несмотря на возраст. Саша, что еще тебя интересует?

– Родители Луизы. Все, что знаешь.

– В общем-то ничего. Только то, что отец Луизы, кажется, русский. Наверное, из эмигрантов. После революции много наших соотечественников уехали именно во Францию…

– Все не так! – вновь перебила Соланж. – Папа рассказывал мне о том, как русский прадед попал в Европу. Это случилось во время войны с Гитлером. Прадед был взят в плен на территории Советского Союза, его отправили в лагерь, где нацисты ставили опыты на людях. После победы над немцами прадед не стал возвращаться в Советский Союз. Он женился на француженке и взял ее фамилию Бонье. У них родились Николя и Луиза. Дядя Николя никогда не женился, детей у него нет. А Луиза родила папу и Армана.

– Невероятная история, просто роман, – с сомнением прокомментировала Полина.

Казаринов, в общем, был с ней согласен.

– Ты не знаешь, откуда у Николя Бонье картина голландского художника, которую вы обсуждали с Арманом?

– От его русского отца. Вы думаете, папу убили из-за этой картины? Арман сказал, что один коллекционер из Санкт-Петербурга хочет купить ее за семьдесят тысяч евро. Арман предложил оформить договор с ним, но я решила поговорить сначала с папой.

– Почему не согласилась сразу?

– Честно? Не поняла, почему он попросил не обсуждать сделку с мамой. Я очень не люблю, когда вокруг меня плетут интриги, думая, что я недостаточно взрослая, чтобы это понять.

– И в чем же суть интриги, как ты считаешь? Что ты хотела узнать у отца?

– Папа наверняка знал настоящую цену картины. Вполне допускаю, что Арман пытался меня обмануть, чтобы получить комиссионные больше. Значительно больше.

– Полина, а ты что думаешь?

– Я даже не сомневаюсь в этом! – презрительно усмехнулась та, а Казаринов еще раз с удовольствием отметил, что вряд ли женщина питает к брату мужа хоть какие-то добрые чувства. Даже если знает, что тот в нее влюблен.

– Соланж, ты в курсе, что Арман сначала пытался предложить сделку твоему отцу?

– Да, конечно. Но папа отказал. Потому что это – мое наследство. И я думаю, что тот, кто убил его, украл у него картину! Но это не Арман, потому что в это время он был со мной в клубе. А потом я спала в номере… а он уехал… когда? Неужели улетел в Москву? Чтобы убить папу? А меня напоил специально? Ничего не понимаю!

– Успокойся, Соланж, он вызвал такси из отеля в аэропорт только в девять вечера и никак не успел бы долететь в Москву к моменту, когда убили твоего отца.

– Тогда кто его убил?

– Пока не знаю. Кому еще, кроме Армана, была бы выгодна продажа картины? Полина, как думаешь?

– Его матери. Секрета нет, что у нее хватает средств, чтобы содержать поместье. Арман ей в этом не помощник, а Филипп с некоторых пор совсем потерял интерес к виноделию. И к тому же у него долги. Я теперь понимаю, почему он торопился передать тебе картину, Соланж. Какие бы у нас с ним ни были отношения, тебя он очень любил. Если картина была уже здесь, то вполне логично предположить, что цель поездки – забрать ее у того, кому она была отдана на хранение, и сделать тебе дарственную. Я, признаться, не очень поверила, когда еще в самолете он намекнул, что у него есть одна, но очень ценная вещь. Оказалось, действительно… Одного не понимаю, кому же он так сильно доверял, что оставил полотно стоимостью пусть даже и семьдесят тысяч евро? Или больше. Кто этот человек?

– Вероятнее всего, та самая любовница, встречу с которой он ждал и которой дарил дорогие подарки. Предположительно, она какое-то время работала горничной в отеле. В нарушение всех правил, из-за нехватки персонала, ее взяли на испытательный срок без оформления. Судя по всему, работая, внешность она меняла, как выглядит на самом деле, никому не известно.

– И где она сейчас? – спросила Соланж.

– Накануне убийства не вышла в смену. На сегодня ее местонахождение не определено.

– Но она должна была засветиться на камерах видеонаблюдения? Они тут на каждом шагу! А любовница?

– Сейчас я вам покажу несколько записей, возможно…

– Давай же, Саша! – нетерпеливо перебила Полина, заработав удивленный взгляд дочери.

Казаринов открыл видео на телефоне. Он накануне сам пытался разобраться, что его насторожило при просмотре сотен кадров… Нужен был свежий взгляд.

– Любовницу Лафара удалось вычислить по трем эпизодам, – пояснил он. – За последние полгода Филипп был в России три раза, не считая последнего. И всегда останавливался в номере триста тринадцать. Смотрите, четырнадцатого апреля некая женщина в пальто заходит в номер, в руках пакет… Лица не видно, – остановил кадр Казаринов. – В номере она находилась больше двух часов. Смотрим дальше… вышла и направляется к выходу на лестничную площадку.

– Как специально прячет лицо! – воскликнула Соланж.

– Так и есть. Смотрим дальше. Двадцатое мая, какая-то женщина заходит и выходит в плаще с капюшоном. Время пребывания в номере – два с половиной часа. Самое интересное третье видео от второго июля. Вот… Она же в платье горничной. Если, конечно, это одна и та же женщина. Лица не видно, как вы заметили, ни в одном кадре. Оно закрыто