Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

Глава 21

Елена Родионовна закрыла за Кирой и Леонидом дверь и облегченно вздохнула. Прогнозируя развод этих двоих как следствие тяжелого разговора, она была, мягко сказать, удивлена. Ну, а если точнее – обескуражена поведением подруги. Вот лет двадцать назад Кира уж точно даже не стала бы встречаться с лжецом, который обманывал ее всю совместную жизнь. Пусть во благо, как всегда считал Леня, влюбленный в жену до сих пор какой-то даже юношеской любовью.

Елена Родионовна, уловившая во взгляде полностью седовласого мужика панический страх, испугалась сама – возраст-то не подростковый, а вдруг да приступ сердечный случится или давление подскочит? А за ним и Кира снова впадет в свое вчерашнее состояние? Что тогда с ними обоими делать ей, бессовестно здоровой и не имеющей в домашней аптечке ничего серьезнее йода и аспирина?

Кира, мало того что приехала к ней, так еще и простила своего благоверного, доведя чуть не до слез и его, и саму хозяйку дома. Чтобы скрыть слабость, Елена поспешила в комнату к внуку, как и сообщила воркующей на кухне парочке. А потом пожалела, что не ушла к себе – Матвей чутко уловил ее настроение. Лезть к ней в душу ее деликатный внук не стал, но Елена Родионовна видела, что тот обеспокоился не на шутку – он отложил телефон в сторону, вынул из уха наушник, а надкусанный оладушек был возвращен в тарелку.

Мотя смотрел на нее с сочувствием, но без любопытства. А Елена Родионовна вдруг расплакалась по-детски: то ли жалея себя (не было в ее жизни такой любви!), то ли от умиления, что у нее такой славный и чуткий внук. Мотя не стал суетиться со стаканами воды, каплями и прочей ерундой, а просто обнял рыдающую тихо бабулю. От его теплых рук стало спокойно и тепло, и Елена Родионовна вскоре затихла.

– Ба, ты – лучшая! – только и произнес он, улыбнувшись.

– Ну да… вот раскисла как барышня на выданье. Старая стала, – с сожалением отметила она, уже удивляясь не только поведению подруги, но и своей внезапной истерике.

Матвей доел оладьи, попросил добавки, Елена Родионовна засуетилась, вытерла слезы и пошла на кухню. Не успела подойти к двери, как навстречу ей вышла Кира…

Они еще долго потом сидели втроем, много говорили, но только о найденных Борским украшениях. Да что толку было обсуждать то, что бесследно исчезло?

Елена Родионовна, наверное впервые в жизни, устала от общения. Ей захотелось остаться в одиночестве, лечь в кровать и хотя бы попытаться ни о чем не думать. Поэтому, когда Кира и Леонид собрались уходить, она не стала строить из себя гостеприимную хозяйку, а первой направилась в прихожую…

Но закрыться в спальне ей не удалось. В дверях своей комнаты стояла только что проснувшаяся Вероника.

– Бабуля, как пахнет вкусно, что у нас на завтрак, а? – не заходя в ванную, внучка отправилась прямиком на кухню. – А у нас что, были гости? В такую рань? А кто? – тараторила она.

– Кира Владимировна с мужем. Тебе чай?

– А, твоя воскресшая подруга… Кстати, Соланж нашлась? Нет, мне кофе со сгущенным молоком, плиз… так где она?

– Все в порядке, Соланж отправилась к маме в Москву. В аэропорту ее встретил твой отец.

– Папа уже нашел убийцу?

– Я не в курсе. Скорее всего, нет. Твой отец далеко не гений сыска, – не удержалась Елена Родионовна, но тут же извинилась.

«Черт тебя дернул за язык, девочке-то зачем об этом сказала, дура старая!» – обругала она себя мысленно.

– Бабуль, почему ты так не любишь папу?

– Не знаю, Ника. Наверное, это – личная неприязнь. Так бывает. Признаю, отец он великолепный…

– Но как муж – полная фигня, да? Да ладно, бабуля, не смущайся. Мы же с Мотей не дети уже. И сейчас у них там полный швах в отношениях. Уж разбежались бы скорее!

– Что ты такое говоришь? У вас семья, – неуверенно произнесла Елена Родионовна, в душе соглашаясь с внучкой.

– Мы с Мотей уже давно приняли тот факт, что семьи нет. Уже пережевали сто раз эту инфу и поняли, что отец не уходит из-за меня. Мол, я еще не оперившийся птах с неустоявшейся психикой, мало ли что и как. Только, бабуль, я не знаю, как объяснить этим двоим, что мне на самом деле уже глубоко пофиг на них. Скоро восемнадцать, я смогу спокойно съехать от них в общагу, например. Или вообще уеду к бабке Раисе в тайгу. Или у тебя останусь, не прогонишь?

– А как же учеба?

– Медунивер и здесь есть, уж из Сеченовского перевестись в вашу шарагу не фиг делать. Я ж сама поступила на бюджет, дед только помог подготовиться.

– Я буду только рада, Ника! – воскликнула Елена Родионовна искренне.

– Вот видишь, выход всегда есть. Тем более, Сема здесь… А то готов был за мной к бабе Рае в Сибирь! Его родители от такого решения сыночка пребывают в полном ауте, бедняги! – рассмеялась Вероника.

– Ты так пошутила с ним?

– Не-а, – с набитым ртом вновь хихикнула внучка. – Я на полном серьезе. Говорю ему – жить с предками нет никакой возможности, возьмешь меня замуж? У вас квартира большая. А он вдруг обрадовался. И дурак такой – сразу к матушке с батюшкой за благословением. Так что попала я, бабуль…

– Хватит бабушке голову морочить, иди вещи собирай, возвращаемся. Билеты заказал на восемнадцать ноль пять, – прервал сестру вернувшийся Матвей.

– Что, опять?! Татьяна звонила, да? – вскочила с места Вероника.

Елена Родионовна со страхом смотрела на побледневшую внучку. И еще она заметила, с каким укором, сделав круглые глаза, глядит на девочку внук.

– Стоп! Мотя, сядь. И ты, Ника, тоже. Выкладывайте. И не врать! – строго предупредила она.

– С мамой совсем плохо, бабуль… Мотя, давай, ты…

– Впервые это с ней случилось где-то полгода назад. Нас дома не было, отца соответственно тоже. Мне позвонила соседка Таня, ее квартира под нашей. Сказала, что не понимает, что происходит у нас дома, похоже на погром. Или на драку. Отцу она не дозвонилась, конечно, набрала меня. Я рванул сразу домой. Приехал – за дверью вроде бы все тихо. Открыл, а там… короче, мать перебила половину хрусталя из горки, швыряя его на кафельный пол. Сама сидела на полу среди осколков, уже совершенно спокойная. Но холодная, как лед. Я хотел «скорую», потому что подумал, что у нее давление низкое,