Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

ей плохо. Но она не разрешила. Ба, я даже в один момент подумал, что передо мной не мать, а ее сестра-близнец. Ты, случайно, не родила еще одну девочку, а? – попытался пошутить Матвей, но Елена Родионовна остановила его жестом. – Ладно… в общем, я понял, что у нее случился такой выброс негатива из-за отца, наверное. Отвел ее в спальню, убрался. Сидел дома до вечера.

– Отцу рассказал?

– Мы с Никой решили не говорить, – Матвей кивнул на сестру. – Она уговорила. Потому что тот сразу же упек бы ее в психушку.

– Что за глупость! Ну кому-то из взрослых вы сказали? У вас дед и бабка – врачи!

– Исход такой же был бы – психбольница. Дед давно уже говорит, что у нее проблемы… с адекватным восприятием действительности.

– Короче, дед считает, что у нее шиза. В лучшем случае, шизоидный тип личности, – уточнила Вероника.

– А бабушка?

– Баб Лара уверена, что ты, бабуль, свою дочь мало порола в детстве, – хихикнула Вероника и тут же получила легкий подзатыльник от брата. – А мне вот шиза не грозит, меня братец избивает в педагогических целях! – сделала «несчастное» лицо Ника.

– Сколько раз еще были такие вспышки агрессии у мамы, Мотя? Кто-нибудь из вас присутствовал при этом?

– Я однажды проспал утром, мать не знала, что я дома. Проснулся от какого-то звериного воя, испугался, но первой мыслью была, что соседка Татьяна собаку завела. Вышел из комнаты, а мать посреди коридора на ковровой дорожке сидит и выдергивает из нее нитки. И этот звук она издавала, не собака. Меня увидела, но мне кажется, не поняла, что это я. Вот тогда мне стало страшно. Я принес ей воды, она стакан оттолкнула, встала совершенно спокойно и сообщила, что специально портила дорожку, чтобы отец разорился на новую. Так и сказала – разорился. Если бы не ее взгляд, как у нашкодившего щенка, я бы поверил. Дорожке этой лет сорок, не меньше, давно пора на помойку. Это случилось прямо перед нашим отъездом сюда.

– И вы опять ничего не сказали отцу? А с ней ты, Мотя, не пытался говорить? Не все же время она такая?

– Говорил. Она просила никому не рассказывать, особенно тебе. Сказала, что стресс у нее, сейчас пьет какие-то препараты. Что, мол, мы вернемся к сентябрю, она уже будет в порядке. Если бы Ника не болтала много…

– Я давно предупреждала, что бабуле нужно рассказать. Это – ее дочь! Ты правда мало ее порола?

– Юлию никто никогда не наказывал. Ни за что. Похоже, в этом-то и беда, детки. Так что, опять звонила соседка?

– Да, мать бушует. Звон разбитого стекла и вопли…

– Как же отец не заметил, что посуды стало меньше?

– А он, думаешь, хоть что-то замечает? – усмехнулась Ника. – Папан нас с Мотей видит раз в месяц, в свой единственный выходной. У него – работа… Короче, бабуль, я считаю, мать просто бесится, что она для него стала совершенно непривлекательна как женщина.

– Такое происходит у многих супружеских пар.

– Ну да. В таких случаях муж заводит любовницу. А бывает, что и жена идет налево. Но это не про нашу маму…

– Я не стал бы этого утверждать, – неожиданно мрачно перебил сестру Матвей. – Я видел ее в кафе с каким-то левым мужиком. Правда, через стекло толком его не рассмотрел. Но не русский он точно.

– Ты мне не рассказывал! Что они делали? Было похоже, что у них свидание? Целовались? – набросилась Вероника на брата.

– Ничего они не делали! Может, просто деловая встреча. – Было видно, что Матвей уже пожалел о сказанном.

– У мамы? Деловая? С кем? С кондитером или сантехником? Она ни дня не работала, какие дела? – небрежно бросила Ника.

Елена Родионовна молча слушала перепалку внуков, но мыслями была далеко в прошлом. Вот пятилетняя Юля держит в руках клок бабушкиных волос – отрезала, пока та спала. Борский заливается смехом – вот шкода! А нужно бы выпороть! Третий класс – мать одноклассника показывает им с Игорем разорванную рубашку сына: Юля порвала ее, с силой рванув за рукав. А на предплечье мальчика – кровавый след от ее ногтей.

– За что? – спрашивает Игорь дочь.

– Он не подарил мне заграничную ручку! – зло отвечает Юля.

Борский, пожав плечами (мол, какая ерунда, жалко, что ли, было?), уходит. Дочь с вызовом смотрит на мать одноклассника. А Елена Родионовна выдавливает из себя повинное «простите». И Юля вновь остается безнаказанной.

Перед выпускным досталось портнихе: не так пошито платье, оно, скомканное, летит в женщину. Та уходит в слезах. Перед свадьбой – истерика, почему свадьба намечается такой… нищей. Они с Борским влезают в займы, только бы доставить дочери удовольствие. И подобное можно вспоминать еще долго.

«Мрак. Правду говорят, сапожник без сапог, это обо мне. Педагог я хренов, дочь избаловала, а чужих детей в строгости воспитывала. Знаю, меня называли в гимназии "Мадам Хлыст". Юлька окончила школу на трояки и слабые четверки, да и то только благодаря Полинке. Зато у меня в гимназии в каждом выпуске по золотому медалисту. Гордись, Борская!» – с горечью думала Елена Родионовна.

– Ну вот что, внуки. Заказывайте и мне билет на ваш рейс. Я лечу в Москву с вами! – решила она.

* * *

Пока ехали, Кира Владимировна вспомнила, что в ее холодильнике для голодного мужчины нет ничего. Леонид у Елены съел пару оладьев и с жадностью выпил две кружки чая. Попросил бы и третью, но тут Елена их покинула, а Кира на чужих кухнях хозяйничать не любила.

– Леня, продуктов в доме почти нет. Зайдем в магазин?

– Кирочка, давай закажем доставку на дом. Это же проще.

– Ах, ну да… – согласилась она и подумала, что без мужа об этой услуге и не вспоминает.

Дома они сделали заказ, Леонид разобрал дорожную сумку, но Кира Владимировна все еще чувствовала, как он неспокоен – все-таки до конца вопрос, как они будут сосуществовать – вместе или порознь, решен не был. Кира Владимировна менять страну проживания не хотела, но и настаивать на окончательном переезде к ней мужа права пока не имела. Конфликта его с Полиной, скорее всего, избежать не удастся, и дома будет ад.

Вспомнив о дочери, Кира Владимировна вспомнила и о погибшем Филиппе Лафаре. Но и на этот раз никакого горя по поводу потери зятя не ощутила, только досаду – и при жизни тот доставил немало неприятностей Полине, так еще и умереть не смог без криминала. Теперь вот дочь чуть ли не обвиняется в убийстве.

Кире Владимировне очень хотелось позвонить ей, но она опасалась услышать недовольство в