Три цвета надежды - Юлия Олеговна Чеснокова

— А не проще ли для этого просто поговорить с Джиёном? — лифт перед ними открылся, и они вошли внутрь, чтобы спуститься на первый этаж.

— Поговорить с Джиёном? — Дами хмыкнула. — Я никогда не умела убеждать его в чем-то, он подавляет меня, да кого угодно подавляет. Я не в силах с ним спорить, — девушка философски заметила: — Если кто-нибудь когда-нибудь выйдет победителем из спора с моим братом, ему смело можно будет поклоняться, потому что выиграть у дьявола может лишь сам Господь Бог. А я в него, как и мой брат, не верю, — длинный палец с ухоженным ноготком убрался от загоревшейся кнопки, и они поехали вниз.

7

Джин отвел за плечо Юну, не дав ей необдуманно выскочить на улицу, и оказался прав своей предусмотрительностью. У выхода из подъезда караулило ещё двое драконов. Схватив одного за руку и выставив перед собой, как щит, стоматолог из-за него ударил ногой второго, подкосив, вырубил того, которого придерживал и набросился на упавшего. Девушка за его спиной не успевала следить за его быстрыми и умелыми по обезвреживанию врага действиями. Прикидывая, что противников может оказаться слишком много, Джин вытащил у поверженных все патроны и насыпал себе в карманы про запас. Воздух был очень свежим, и, запахивая поплотнее пиджак, мужчина обернулся к Юне, силящейся не побелеть от прохлады и перетаптывавшейся в ожидании, когда они пойдут дальше.

— Тебе ни к чему выскакивать первым, — потерла она кончик краснеющего от вечерне-весеннего холода носа. — В меня не выстрелят люди брата. Было бы логичнее тебе идти вслед за мной.

— Прятаться за женщиной? Это не в моих правилах.

— Видела я ваши правила! — дернула она головой и обошла его, спустившись по ступенькам на тротуар. — Вы такие же бесчестные преступники, как все бандиты мира.

— Думай, что хочешь, но это не так, — Джин пошёл рядом с ней, теперь действительно не зная, где лучше её прикрыть: спереди от пуль, которые, возможно, ей не грозят, или сзади от взглядов, которые в любом случае приклеятся к её сверкающим от шага к шагу ягодицам. — Да, у нас не лучшие методики по борьбе за справедливость, мы не подорожник прикладываем — согласен. Но наши цели оправдывают средства, потому что они отличаются от того, чего хотят банды, подобные той, которую возглавляет твой брат.

— И что же вы хотите? Мира во всем мире путём войны? — Юна нагло посмеялась. — Философию несопротивления и ненасилия ваш святой Хосок назвал тупостью.

— И он прав, — согласился с этим Джин. — К сожалению, существует очень много людей, которые не понимают ничего, кроме силы: ни доводов, ни просьб, ни мольбы.

— Как и вы… — почти прошипела Юна, но без яда, а с насмешкой.

— Мы это делаем не ради себя! У нас нет никакой корысти в том, чтобы сражаться за правду и жертвовать собой. Мы никогда ничего не украли, не присвоили и не захватили власть…

— А что вы сделали в Сеуле? Разве не вы теперь курсируете тут всю преступность, после того, как разогнали конкурирующие группировки?

— Мы никого не курсируем, — выдохнул Джин. — В Сеуле больше нет преступности, вот и всё. А если ты сравнишь богатства Джиёна и наши скромные финансовые возможности, то тоже поймёшь, что никакой нелегальной деятельностью мы не занимаемся. Все наши деньги — честно заработаны, — девушка хотела что-то ещё противопоставить, когда что-то едва слышно свистнуло в пространстве и Джина немного откинуло к стене дома, вдоль которого они шли. Испугано вздрогнув, Квон Дами хотела подойти к нему, но он, уже пригнувшись и моментально сообразив, что их снова нагнали, схватившись за плечо, в которое выстрелили, схватил её за руку и рванул вперед. — Бежим!

— О! — воскликнула она, увидев под светом фонарей кровь на его пальцах. — Тебя ранили!

— Не в первый раз. Скорее! Пригнись! — нестись на полусогнутых с непривычки было не так-то просто. Тем более девушка была обута в туфли, и никак не могла успевать за спутником. Недолго подумав, она скинула их, и побежала босиком, ощутив ступнями холод земли под ногами, но зато тут же согревшись всем телом. Бег добавлял жара.

— Тебе нужно в больницу!

— Да. Завтра. На работу, — ухмыльнулся Джин, не подавая вида, что ему некомфортно с простреленным плечом. Вошедшая в кожу и плоть пуля жгла, но была терпимой. Во время заданий и многих сражений, приходилось переносить и не такую боль, поэтому он был приспособлен к подобным инцидентам.

— Это не смешно! А вдруг ты истечешь кровью? — ускорилась Юна, уже почти не отставая. Почему-то ей стало беспокойно за этого человека, который являлся её надсмотрщиком и, наверное, врагом, который представлял не явную, но опасность, но до сих пор не сделал ей ничего плохого. И всё-таки выстрел в него задел как будто бы и её. Это было внезапно, но свою вину в случившемся Юна осознавала.

— Я истеку ею быстрее, если при попытке получить медицинскую помощь получу ещё несколько дыр в разных местах, — отпустив на миг запястье сестры Дракона, Джин перепрыгнул через ограждение, за которым был спуск в подземный переход и, не тратя время на лестницу, прыгнул сверху и туда, удачно приземлившись с высоты больше двух метров. Девушка последовала через перила за ним, но когда увидела высоту, то застопорилась. — Давай, прыгай! — поманил её мужчина. Юна обернулась, видя вдалеке надвигающиеся тени. Несколько человек гнались за ними, и если они приблизятся немного, то смогут стрелять метче, сократив расстояние. Долгие раздумья лишат преимущества разделявших их метров. Отвернувшись обратно, боясь переломать себе ноги, потому что никогда не ныряла на бетон с таких вершин, она закрыла глаза и бросилась вниз, не понимая, почему для неё предпочтительнее стало сломать ноги, а не вернуться к брату и выйти замуж за кого-то предложенного ей?

Она ведь не была неопытной девой, ничего бы с ней не случилось в этом браке, кроме того, что никакого счастья, никакой свободы она никогда бы не увидела. Быть женой главаря мафии — это всё та же опасность и ответственность. Мало того, что пришлось бы продолжать работать на брата и следить за собственным мужем, в связи с чем она никогда бы не смогла с ним сродниться, так ещё и никакого любовника не заведешь; за измену сразу пристрелят, и престиж Джиёна не спасёт. А то, что он объявит месть и войну после её смерти —