Три цвета надежды - Юлия Олеговна Чеснокова

Без промедления схватив девушку в охапку, золотой наследник атаковал её поцелуем, жадным и порочным, опасным, как укус змеи. Он вмиг отравил Хану, впервые узнавшую всё сразу: вкус поцелуя, вкус виски, вкус сбывшейся мечты. Разомкнувшая согласно уста, она позволила получить пьяному Хосоку всё, чего потребовали инстинкты, не уснувшие с его сознанием. Хватательно-цепляющие рефлексы не были побеждены спиртным, и он, лаская языком губы девушки, пробираясь между ними и перемещаясь ладонями по ней, ища, как пробраться под одежду, заваливал её с себя под себя. Взгляд его потерялся где-то в её волосах, длинных и черных, распущенных, пока она сидела на стуле и думала, где ей спать. Пальцы Хосока заплелись в них. Подминаемая под него, Хана судорожно соображала, как же остановить всё это, как избавиться от этого наваждения, ведь пусть даже она тайно была в него влюблена, всё же хотела бы взаимной любви и чего-то чистого, а не подвернуться ему под руку, когда он даже не понимает, с кем имеет дело. Но, с другой стороны, разве в трезвом уме и здравом рассудке, когда-нибудь такой как он посмотрит на неё? У неё нет иных шансов, если не сейчас, не здесь. Она мечтала узнать, как он целуется, как это — быть в его объятьях, и вот, это случилось, случается… Прекратить можно — всё зависит от неё. Но что она теряет, кроме девственности? Да, она оттолкнёт Джей-Хоупа, не станет для него мимолётной забавой, которую он и не вспомнит, но кто тогда будет первым у неё? Какой-нибудь скучный парнишка, ухаживающий за ней на факультете? А такой был всего один за последние два года. Она не пользовалась популярностью, она была обыкновенна и бедна, и получить хотя бы вот такую ночь с таким, как Джей-Хоуп — это предел всех желаний.

Вдруг Хана испугалась, что смирившись с тем, что это произойдет, даже где-то внутренне порадовавшись этому, она получит прояснение мозга молодого человека, и он сам передумает. Молчаливая и осторожная, она высвободилась из-под него и, погасив свет полностью, затряслась у стола. Пальцы легли на подол водолазки. Ночь любви с мужчиной грез. Пьяным, непонимающим, но тем самым, из-за которого она плакала вот такими же, только одинокими, ночами, что он никогда её даже не коснётся. Хана сдернула с себя водолазку, повесила её на спинку стула.

— Нури… — пронеслось опять в темноте. Пожелав себе удачи, осознавая, на что решается и давая себе зарок никогда не жалеть, и не надеяться ни на какое продолжение, девушка сняла колготки из-под юбки, потом саму юбку. Дрожащая, в нижнем белье, она подступила к кровати. Рука Джей-Хоупа уже была протянута. Подхватив Хану, он опрокинул её навзничь, без ловкости, но всё же накрыв её собой сверху. Его губы опять впились в её, знакомя девушку со страстью.

6

Джей-Хоуп всё ещё был сильно пьян. Ему не стало дурно, и его не отключило полностью. Вернее, такой момент был, но потом спиртное сказалось в каких-то иллюзорных видениях, которые он смутно видел, но остро ощущал, как бывает в одурманенном состоянии, и ему казалось, что чувствуемое достаточно реалистично, хотя и является сном. Желаемое затмило существующее. В полутьме и с лишь частично работающим сознанием, парень гладил женское тело, почти раздетое, сталкиваясь с какими-то остаточными преградами, которые хотелось убрать, и он тянул их и, ему мерещилось, ловко ликвидировал. Хана ненадолго впала в прострацию под не соображающим Хосоком. Его сильные и хваткие руки плутали по ней и ласкали, от чего её сердце замерло, и сама она боялась дышать. Когда Джей-Хоуп потянул за лямки лифчика, девушка испугалась, что он порвёт его, и, смущаясь даже мрака, надеясь на то, что никто их не увидит и соседки по комнате задержатся до предела, помогла ему снять с себя верхнюю часть нижнего белья, точнее, сняла сама, угадывая направление его действия. Его губы тут же опустились по её шее на грудь и она, громко ахнув от нового, ранее никогда не испытываемого удовольствия, закрыла глаза, чувствуя всей кожей, как отдаётся в ней эта ласка Джей-Хоупа. Он сжал вторую её грудь ладонью, помассировал её круговыми движениями и, сведя пальцы на соске, несильно оттянул его, переместив к нему свои губы. Лизнув его языком, Хосок развел пальцы и втянул в рот вершину груди. Хана простонала сильнее. Так вот оно какое… вот что такое — эти ощущения! Вот почему её однокурсницы иногда издают такие громкие звуки. Но они никогда не приводили таких восхитительных парней, как тот, что сейчас был с ней. На ней. Честно сказать, именно его одна из них и привела однажды, но ничего у них почему-то не вышло. А выйдет ли у неё самой с ним?

Его руки скользнули вниз и, нащупав трусики, задергали их. Хана, посомневавшись дольше, чем с бюстгальтером, наконец, послушно опустила руки и стащила с себя последнее прикрытие. Джей-Хоуп, так и не подняв свою руку назад, тут же коснулся обнаженной плоти и даже таким пьяным, в подобии бреда, умело провел пальцами везде, где это доставляло десятикратное удовольствие. Задрожавшая Хана прикусила губу, прислушиваясь к неизвестным ощущениям. Ей пока было не столько приятно, сколько непонятно. Но тело отзывалось и реагировало, оно тянулось к Хоупу, по зову души, по давней влюбленности. Оно не могло оставаться безучастным. Рука парня забрынчала пряжкой, замучавшись с ней. До этого всё шло нормально, но расстегнуть ремень оказалось более сложной задачей. Для этого Хосок попытался сосредоточиться. Немного приподнявшись и завалившись на бок, он взялся обеими руками за штаны и, вытаскивая язычок из металлической конструкции, сумел подключить мозг к происходящему. Но только в зачатках. Толком не разбирая ничего в темноте, наследник ювелира стал припоминать, что не имел и не имеет привычки в таком состоянии заваливаться к женщинам и, ему почудилось именно так, сегодня он зарекся идти к Нури. Что же он делает? Но раз он уже здесь… бляха как раз поддалась в этот момент, и давящее напряжение заставило быстрее вжикнуть ширинкой и перекатиться обратно на девушку, чьи покладистость и отзывчивость очень помогали ему не потерять равновесия и не совершить никакой оплошности. Хоуп впился в сладкие губы, разведя ноги лежавшей под ним. Какое наслаждение… касаться обнаженным собой обнаженной её. Он нетерпеливо подвел член к предназначенному для него отверстию и, убрав руку, в чьей помощи больше не нуждался, поскольку сила эрекции была способна сама ворваться туда, куда нужно, надавил бедрами вперед.

Хана не могла заставить себя расслабиться. Хотя