Современный российский детектив - Анна Майская

и последовал еще один мощнейший удар, но уже по среднему пальцу той же руки. Он моментально принял вид, совершенно идентичный соседнему пальцу. Не выдержав болевых ощущений, бандит лишился сознания.

В этот момент во входной двери закрутился ключ, пытающийся отпереть вставную личину. Это, много раньше положенного ей времени, пришла с работы Елизавета. Она была очень напугана, руки ее дрожали, и она никак не могла понять: «Почему замок никак не откроется»? Что стало причиной такого ее состояния — это целая большая история.

Сегодня днем, ее хозяина срочно вызвали на какое-то важное заседание в ресторан «папы Коли», что иногда, но случалось. В такие дни, хозяин моментально скрывался, доверяя Кедровой: закрыть, убрать и запереть заведение, а впоследствии, занести ему ключи прямо на «сходку». Выполнив все «по накатанной», на что ушло минут не более сорока, девушка отправилась в «логово», где собирались бандиты, для проведения важных собраний. На дорогу прелестной красавицы ушло еще минут двадцать. Когда она подходила к «развеселому» заведению, первое, что бросилось ей в глаза и очень, при том, удивило, так это наличие огромного количества полицейских, находящихся возле интересовавшего ее здания.

Девушка не понимала, что могло стать причиной такого необычного большого собрания, ведь, как всем было известно, с полицией у «Бати» существовал долгосрочный «обоюдовыгодный» договор. Притворившись обыкновенной «зевакой», Лиза хотела непременно попасть внутрь ресторана, чтобы доподлинно знать, что же все-таки здесь случилось. Она подошла к заградительной ленте и хотела воспользоваться своей природной самоуверенной наглостью, чтобы миновать самодельное ограждение. Однако, сделать это у нее не получилось. Кедрову тут же приметил и остановил молоденький лейтенант-участковый.

— Туда нельзя, — преградил он ей путь своим телом. — Это запрещено. Ведутся следственно-оперативные действия.

Елизавета, отлично знавшая этого полицейского, так-как он частенько появлялся у них в баре вместе с коллегой, обслуживающим тот участок, сделала плаксиво-жалобное лицо, и чуть не рыдая, пробормотала:

— Здесь находится хозяин бара, где я работаю. Я должна передать ему ключи от нашего заведения. Если я этого не сделаю, то поверь — не сносить мне тогда головы. Пожалуйста, Степа (так звали представителя власти) пропусти, а я тебе всю жизнь буду обязана. А?

Тут она сделала свою физиономию настолько игривой, и кокетничая, так стрельнула ослепительно красивыми глазками, что смогла бы пробить любую самую неприступную стену, что, в принципе, и случилось с молодым полицейским, ведь он все-таки был живой человек, поэтому, тут же попав, под обворожительное влияние красивейшей девушки, он сразу же сдался:

— А хозяин твой — это Митька, который «Езус»?

— Ну, да, — энергично согласилась Елизавета, наблюдая, как полицейский, весь полностью, растворяется в ее женских завлекательных чарах, — ты же сам, Степан, все прекрасно знаешь и понимаешь. Я только туда и обратно, как мышка, меня никто, совсем, не заметит, а если что, даже не сомневайся, я тебя не сдам и не подведу, совру, что была там уже раньше: пряталась в какой-нибудь подсобке, или, скажем за шторой.

Служитель Фемиды загадочно улыбнулся и, сделав рукой жест в сторону ресторана, промолвил — непонятно — то ли веселым, то ли опечаленным голосом:

— Я не зря спросил тебя про знаменитого «Езуса».

— А, что? Что такое? — из чисто женского любопытства не удержалась Лиза, чтобы не перебить говорящего, задав ему этот вопрос.

— Случилось то, — продолжил участковый, — что снести голову тебе он не сможет, как бы ему этого не хотелось.

— Это еще почему? — искренне удивилась барменша, не понимавшая, что могло случится с ее хозяином в ресторане у «папы Коли», с которым они были неприкасаемыми друзьями.

Тут полицейский, полностью растворившись в женской магии очаровательной Лизоньки, выдал ей все, что было ему только известно:

— Потому что он сейчас сам лежит на полу ресторана без отрубленной головы, как и большинство там присутствующих.

— Но кто посмел это сделать?

— То были японцы, — уверенно выдал, расплываясь в улыбке, Степан. — Что у них случилось, пока не известно, но, по существующей на сегодняшний момент версии, пять человек, одетых, как «ниндзя», явились чуть ранее в ресторан. В это самое время «Папа» собрал всех своих самых верных людей, чтобы спланировать какое-то свое новое преступное дело.

— Почему ты думаешь, что оно было непременно преступным? — запротестовала удивительная красавица.

— Я ни за что не поверю, что они предполагали сделать что-то хорошее. Это закоренелые — бандиты-преступники, для которых убить человека, что тебе сделать стакан своего фирменного коктейля. Так вот: пока они, рассевшись за своим круглым столом, оббитым зеленым сукном, строили свои гнусные планы, к ним ворвались, как мы предполагаем, пятеро японских головорезов и, размахивая своими самурайскими саблями, принялись убивать всех и каждого. Наши бандиты также в долгу не остались и, достав все, что только может стрелять, открыли по нападавшим шквальный огонь. Бой, как следует ожидать, был очень жуткий. Полы в помещениях, насквозь, пропитаны кровью. Вся комната завалена изуродованными телами и отрубленными конечностями, разного свойства и предназначений.

Здесь увлекшись своим рассказом, молодой блюститель порядка начал перечислять «крутые» подробности:

— Всюду видны отделенные от их туловищ: головы, руки, ноги, вспоротые животы. Но и японцам тоже досталось. Трое из них остались лежать в зале мертвыми, а двое уползли едва оставшись живыми, получив, при этом, многочисленные огнестрельные раны. Именно по их окровавленным следам неуверенного «отхода», мы и определили, что их было, в общей сложности, пятеро.

— А наших? — дрожа всем телом от охватившего ее нервного возбуждения, спросила заинтригованным голосом девушка, — Кто-нибудь из наших остался?

— Нет, никого, — ответил Степан с достоинством, понятным для полицейского, большая часть подопечных которого была уничтожена, — всех «положили». Дольше всех «Папа» держался, но сказать он так ничего и не смог, и пока ехала скорая, «отдал Богу душу». Так что «наших» бандитов в этом районе, практически, не осталось — вот это я могу заявить с полнейшей уверенностью.

— Если то, что ты сказал, правда, — сделав опечаленное лицо насупилась Елизавета, — тогда мне придется искать другую работу.

— Не сомневайся, — уточнил лейтенант, — это совершенная истина. И если уж будешь менять род занятий, то попробуй найти чего-нибудь поприличней.

— Легко вам говорить маменькиным сынкам, — злорадствовала Елизавета, скривив в язвительной усмешке пленительно-красивые губы, — выросли дома, получили образование. Мы же в сравнении с вами, еще в малолетстве оказались в детдоме и прошли там школу совершенно иную — не ту, что направлена на получение знаний, а ту с помощью которой можно лишь выжить и не сломаться под жестоким гнетом Судьбы. Так-что спасибо за искреннее напутствие, но мне придется работать только там, где возьмут, а не там, где мне