В одном немецком городке. Меморандум Квиллера - Джон Ле Kаppe

в Восточной Германии? Все борются за права этих чертовых негров. Все сражаются за эти чертовы джунгли. Может, зря мы не втыкаем себе перья в волосы? – Он, казалось, старался раздразнить Ванделунга, но безуспешно. Серая кожа старого голландца оставалась гладкой, как хорошо отполированная крышка гроба, и было ясно, что никакие эмоции уже не могут пробиться сквозь нее на поверхность.– Может, жаль, что в Берлине у нас не растут пальмы? – Он сделал паузу и громко отхлебнул вина.– Вьетнамская война – дерьмо.

– Война – это кошмар! – внезапно возопила Grдfin.– Мы лишились всего! – Но ее реплика пропала впустую, ибо уже был поднят занавес: герр Людвиг Зибкрон приготовился говорить, положив в знак изъявления своей воли щипцы для орехов на место.

– А откуда вы, мистер Тернер?

– Из Йоркшира.– Воцарилась тишина.– Войну я провел в Борнмуте.

– Герр Зибкрон имел в виду – из какого вы ведомства,– сухо пояснил Брэдфилд.

– Из министерства иностранных дел,– сказал Тернер.– Как и все прочие,– добавил он и равнодушно поглядел на своего собеседника.

Белые глаза Зибкрона никогда не выражали ни осуждения, ни одобрения, они просто выжидали момент, когда будет удобнее вонзить скальпель.

– А можно ли поинтересоваться, какой именно отдел министерства имеет счастье пользоваться услугами мистера Тернера?

– Тот, что занимается исследованиями.

– Мистер Тернер, кроме того, известный альпинист,– донесся из другого угла комнаты голос Брэдфилда, и фарфоровая куколка изумленно воскликнула в сексуальном экстазе:

– Die Berge! (Горы (нем.)) – Покосившись в ее сторону, Тернер заметил, как фарфоровая ручка потянула вниз бретельку платья, словно намереваясь в упоении совсем спустить ее с плеча.– Карл-Гейнц…

– В будущем году, дорогая,– негромко прогудел умиротворяющий баритон ее супруга,– в будущем году мы отправимся в горы.

Зибкрон улыбнулся Тернеру так, словно приготовил шутку, которую они оба могут оценить.

– Но в настоящее время мистер Тернер спустился с гор в долину. Вы остановились в Бонне, мистер Тернер?

– В Годесберге.

– В отеле, мистер Тернер?

– В «Адлере». Десятый номер.

– И какого же рода исследования, позвольте вас спросить, ведутся из десятого номера отеля «Адлер»?

– Людвиг, друг мой,– снова вмешался Брэдфилд, шутливость его тона звучала не слишком убедительно, – думаю, вам достаточно одного взгляда, чтобы распознать тайного агента. Алан Тернер – наша Мата Хари, он развлекает наше правительство в своей спальне.

«Хорошо смеется тот, кто смеется последним»,– было отчетливо написано на лице Зибкрона. Он подождал, пока смех утихнет.

– Алан,– спокойно повторил он.– Алан Тернер из Йоркшира, сотрудник управления по исследованию международных проблем министерства иностранных дел Великобритании, временно проживающий в отеле «Адлер», известный альпинист. Вы должны извинить мое любопытство, мистер Тернер. Мы сейчас, знаете ли, все как на иголках здесь, в Бонне, и, поскольку я, на мою беду, несу ответственность за персональную безопасность всех сотрудников британского посольства, мой особый интерес к людям, охрана которых поручена мне, вполне понятен. О вашем пребывании здесь консульство было, без сомнения, поставлено в известность? Должно быть, эта их сводка как-то ускользнула от моего внимания.

– Он был зарегистрирован у нас в качестве технического сотрудника,– сказал Брэдфилд, уже не скрывая своего раздражения учиненным ему в присутствии гостей допросом.

– Как благоразумно,– произнес Зибкрон.– На сколько проще, чем какие-то исследования. Он ведет себе исследования, а вы регистрируете его как технического сотрудника. А ваши технические сотрудники все по мере сил занимаются исследованиями. Крайне несложная механика. И что же, ваши исследования носят практический характер, мистер Тернер? Статистика? Или что-то более близкое к науке, чисто академическое, так сказать?

– Исследования вообще.

– Ага, исследования вообще. Широкие полномочия. Большая ответственность. Вы задержитесь здесь надолго?

– На неделю. Быть может, дольше. Зависит от того, сколько времени потребуется на выполнение задания.

– Задания по исследованиям? Так-так. У вас, значит, имеется задание. А я подумал было, что вы здесь замещаете кого-то другого, Ивена Уолдебира, например. Он занимался исследованиями в области торговли. Или Питера Мак-Криди – тот занимался наукой? Или Гартинга. Вы случайно не замещаете Лео Гартинга? Такая жалость, что его больше нет. Ведь это один из ваших старейших и особенно ценных сотрудников.

– О! Гартинг! – воскликнула миссис Ванделунг, услыхав это имя, и было ясно, что у нее на сей предмет есть что сказать.– Вы знаете, какие сейчас идут толки? Что Гартинг пьянствует в КЈльне. У него бывают запои, понимаете? – Она явно была на седьмом небе оттого, что приковала к себе всеобщее внимание.– Всю неделю он сущий ангелочек, играет на органе и поет в хоре, как истый христианин. А. с субботы на воскресенье отправляется в КЈльн и затевает там драки с немцами. Это настоящий доктор Джекиль или мистер Хайд, уверяю вас! – Она рассмеялась, в ее тоне не чувствовалось осуждения.– Да, да, он очень испорченный, этот Гартинг. Роули, вы помните, конечно, Андре де Хоога? Ему рассказал все это кто-то из здешней полиции: Гартинг устроил страшную потасовку в КЈльне. В ночном баре. Из-за какой-то женщины легкого поведения. Да, да, он очень загадочная личность, уверяю вас. А теперь у нас некому играть на органе.

Зибкрон повторил свой вопрос, развеяв сгустившуюся таинственность.

– Я никого не замещаю,– ответил Тернер и услышал откуда-то слева голос Хейзел Брэдфилд, холодный, но вибрирующий от сдержанного гнева:

– Миссис Ванделунг, вы знаете наши глупые английские обычаи, мужчины – так уж повелось – должны теперь поговорить без нас.

Хотя и не слишком охотно, дамы удалились.

Брэдфилд подошел к буфету, где на серебряных подносах стояли графины с вином; венгры подали кофе в великолепном кувшине, и, не оцененный никем, он в гордом одиночестве возвышался в конце стола, где прежде сидела Хейзел. Старикашка Ванделунг, погрузившись в воспоминания, стоял возле балконной двери и глядел на уплывающий вниз во мрак травянистый склон, на котором играли отраженные огни Бад-Годесберга.

– Сейчас нам подадут портвейн,– заверил всех Зааб.– У Брэдфилдов это всегда фантастически роскошная штука! – Он решил на этот раз избрать своей жертвой Тернера.– Вы женаты, мистер Тернер?

Брэдфилд занял за столом место Хейзел и передвигал сидящим от него по левую руку два подносика с вином, изящно скрепленные друг с другом серебряным жгутиком.

– Нет,– сказал Тернер так, словно швырнул в собеседников увесистым булыжником: принимай, кто хочет. Но Зааб был глух к интонациям голоса, он слышал только самого себя.

– Безумие! Англичане должны размножаться! Младенцев! И как можно больше! Продолжайте культуру! Англия, Германия и Скандинавия! К черту французов, к черту американцев, к черту африканцев. Klein Europa (Малая Европа (нем.)), вы меня понимаете, Тернер? – Он поднял сжатую