Неосновной инстинкт - Юлия Олеговна Чеснокова

мелодию «Супернатурала» Кэтти Пэрри, поставленную ею рингтоном на Ёндже. Эта песня переходила у неё с контакта на контакт, в зависимости от ожиданий, возложенных на человека, который награждался этим сигналом звонка. Когда-то «Супернатурал» стоял на Ынхёка. Теперь на него стояла итальянская песенка «Эль пучино пио», исполняемая цыплячьим голоском.

— Алло? — изобразила голосом легкое удивление Айли, будто ей не перезванивали, а неожиданно беспокоили.

— Привет, — мягко поздоровался Ёндже, и она подумала, что сейчас он скажет банальное «зачем звонила?» и замолчит, тем самым заставив девушку признать, что это она проявляет инициативу и перекладывая на неё эту самую инициативу и в дальнейшем. — Не занята? У меня вот выдалась свободная минута, — «Прошитый воспитанием интеллигент пошёл нестандартным путём?» — заскребла механически Айли карандашом в блокноте, образовывая плюсик.

— Нет, уже освободилась и скоро иду домой, — решила она дать ему шанс пригласить её первым.

— На улице дождь, ты с зонтом? — «Какой заботливый!» — одновременно со вторым плюсом на бумаге подумалось ей. — Оксиды серы и азота от предприятий выделяют вредные кислоты, лучше не гулять под ним…

— Ёндже! — откинулась Айли на спинку, закачав перекинутой через левую ногу правой и прочертив в блокноте жирный минус. — С девушками надо говорить о звездах и птичках, ты издеваешься?

— Прости, я привык приводить весомую аргументацию любому своему утверждению.

— Ты и так не тянешь на пустослова, к чему такая серьёзность? — улыбнулась блондинка.

— Привычка. Так… что ты делаешь завтра вечером?

— Завтра? А сегодня? — сразу же перешла к главному Айли. Не хотелось идти на манхэттенское «party» в одиночестве. Пусть она и умеет отбрасывать неловкость, всё же в окружении богачей лучше быть с собственным.

— Сегодня я занят, извини, иначе бы с радостью.

— Жаль, сегодня я бы с удовольствием развеяла скуку твоим обществом, — вздохнула она.

— То есть, как дополнение к веселью я не гожусь? — уточнил Ёндже.

— А ты умеешь веселиться? Чтобы в отрыв, и потом было, возможно, немного стыдно.

— Хм… Возможно, когда-то я делал что-то подобное, в университетские годы. Но в последнее время не подворачивалась перспектива постыдных поступков. Ты хочешь меня втянуть в какое-то дебоширство?

— Я? — поправив подводку на глазах перед вытащенным из сумочки зеркальцем, Айли щелкнула, закрыв его. — Разве мужчины не сами бросаются на подвиги ради женщин?

— Понятие подвига в наше время весьма размыто. То, что сошло бы за геройство в тринадцатом веке, нынче имеет нумерацию в уголовном кодексе или административных нарушениях.

— Подвиги не обязательно должны быть хулиганскими… есть столько сфер жизни! Сексуальная, например.

— Самым эротическим, что я видел за последний год, был тулий.

— Тулий? — недопоняла Айли. — Мне даже захотелось посмотреть на него. Что в нем такого?

— Ничего, серебристые куски металла. Просто у него атомный номер — шестьдесят девять, — девушка засмеялась, вновь оценив странное чувство юмора помешанного на химии молодого человека.

— И что ты с ним делаешь?

— Провожу кристаллизацию для получения феррогранатов, из которых произвожу цилиндрические магнитные домены.

— Это что ещё за?..

— Носители информации.

— А-а, — протянула Айли, пытаясь не погубить свой мозг под тяжестью сложностей. — Флэшки и всё такое?

— Флэшки — это полупроводниковые носители, немного другое, но да, их тоже лепим.

— Никогда бы не подумала, что техника — дело химии. Удивительно.

— Вот видишь, а ты говоришь, я не умею ничего эдакого, — засмеялся Ёндже. — А ведь даже удивить умудрился. Но, к сожалению, мне пора возвращаться к делам. Я тогда позвоню завтра, хорошо?

— Ладно, до связи! — положила трубку Айли, устало опустив плечи. Ну вот, в скопище миллионеров придётся идти без опоры. И всё-таки интересно, каким этот парень может быть в личной жизни с таким умищем?

Ёндже закончил разговор как раз перед дверью в квартиру-логово. Внутри творился шум и гам от количества присутствующих, отмечающих успешное окончание сражения и встречу, ведь многие не виделись очень давно друг с другом. Химик нашёл глазами Рена и подошёл к нему.

— Ты ещё не передумал помочь с расследованием?

— Нет, — быстро ответил тот, отвлекшись от разговора с Чонопом.

— Тогда собирайся, поедем на одно мероприятие, ловить на живца, — Ёндже выдохнул, представляя этот позор, что он заявится на светский раут с женоподобным мальчиком, и будет делать вид, что между ними что-то есть, чтобы привлечь всех этих извращенцев и проникнуть в их тусовку. Но ради благородной цели чего не сделаешь. Долг есть долг. — Сначала, правда, надо заехать в салон и подправить тебя подобающе, — посмотрел он на помужавшего за последние дни Рена, отличавшегося от того, каким его нашли, крашенного и расфуфыренного.

Снова грохнула дверь, громче обычного, и, привлеченное ко входу внимание остановилось на недовольном Гуке, вошедшем с коляской, вкатываемой перед собой. Все разом затихли, глядя на розовые рюши и бантики, украшавшие детский транспорт, втиснутые в холостяцкую конуру, где всё сплошь сливалось в черно-серую массу кожи, компьютеров, стекла и алюминия бутылок и мужских запахов сигарет и туалетной воды.

— Кто будет курить, шуметь и материться, — пробасил он, угрюмо оглядев компанию. — Тот будет очень неправ, — медленно поднявшийся Джей-Хоуп подошёл к Ёнгуку и, заглянув под козырек и увидев спящего ребенка, выпрямился и тихо промолвил:

— Теперь понятно, почему нам не желательно обзаводиться семьёй…

Помеха

Предыдущий опыт пребывания на светских раутах показался Айли неактуальным; тогда было интересно, а сегодня — нет. Всё проходило по стандартной схеме, и когда описывался гвоздь программы: картины ли, модный показ, новый альбом артиста или кулинарное шоу, достаточно было общих, ничего не значащих слов, обозначающих максимально объективную точку зрения, то есть такую, где нет никакой точки зрения, сухие события, что-то вроде «соль солёная, а вода мокрая». Затем перечисляются присутствующие и всё, можно подводить черту. Но почему так быстро угас азарт в написании статей в раздел светской хроники? Хотелось домой из этой орды златоносцев, которые и не смотрят на человека с приколотым бейджем. Корреспондент из касты ниже, поэтому можно его не замечать, как официантов или швейцаров у дверей. Нет, даже улыбаясь и делая вид, что ей всё равно, Айли не могла сказать, что ей нормально так себя ощущать, смотреть на всех этих напыщенных нуворишей и тихо завидовать — это не весело. В криминальных новостях было проще. Не то чтобы она была ближе по духу к преступному миру, но там происшествия случались с обычными людьми, не нужно было сталкиваться с непроходимым непониманием и презрением миллионеров и миллиардеров, разве что с копами и начальством, но с этим бороться уже привычно.

С каждым пройденным по анфиладе ресторанных зал метром девушка признавалась себе, что предыдущие