Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

с ней драться, чтобы остались какие-то отметины, да и вообще… Короче, некоторое время мы так вот общались — хотя лично мне такое общение совсем, знаешь ли, не в кайф… В общем, долго мы с ней кувыркались, и когда я уже готов был кончить, она вдруг сорвалась с меня, оставив, так сказать, в подвешенном состоянии… Парень, она просто имела меня — я извивался под ней, точно пришпиленный, всецело в ее власти. Под конец я уже молил ее, как побитая собака…

Под конец этого уокеровского повествования послышался резкий вздох, что казалось сверхъестественным, поскольку стояли мы далеко в сторонке от всех, а звук раздался будто рядом.

Забавный факт номер два: Зал собрания статуй имеет эллиптическую форму, и, оказавшись в определенном месте (а именно в том, где некогда заседал Джон Куинси Адамс[319]), можно слышать разговоры в противоположном конце зала, будто в паре шагов, и наоборот. Адамс этим пользовался, чтобы шпионить за лояльной оппозицией. Нынче этот эффект настиг святую сестру, которая теперь замерла в другом конце зала, побелев как полотно. Похоже, она-то и испустила судорожный вздох, уловив пикантные подробности нашей беседы.

Я отвел Уокера на несколько шагов в сторону:

— Так и чего она от тебя хотела?

— Доступа к высшему эшелону. Хотела, чтобы я ее кое-кому представил. Думаю, она использовала меня как ступеньку к добыче покрупнее, к более влиятельным людям. — Уокер помотал головой. — Больше я с ней не общался.

— То есть ты перестал ей звонить?

— Она продвинулась выше. Слышал, теперь она обрабатывает какую-то шишку из Министерства финансов. Вот дрянь… Но секс с ней — это что-то.

Он умолк, пережидая, когда мимо нас пройдут несколько конгрессменов.

— В ней столько мощи! Как она все это выделывает! То дает тебе почувствовать себя крутым боссом, то вдруг меняется ролями и выжимает из тебя все, что ей угодно. Знаешь, она мне прямо сказала: «Ты — один из первых лиц в государстве, а я — девчонка двадцати одного года. И ты станешь ползать передо мной на коленях, чтобы меня трахнуть». — Уокер рассмеялся. — И конечно же, она была права. С такими глазами и сиськами она, глядишь, к двенадцатому году будет управлять страной.

— А ее отец?

— Он из тех, с кем не стоит даже пересекаться. Я знаю о нем достаточно, чтобы не хотеть знать большего.

— Это как?

— Не исключено, что мне придется иметь с ним дело по одному вопросу, так что чем меньше я о нем знаю, тем лучше. Перестраховка штука полезная, сам понимаешь.

— Вроде того, что у него могут быть проблемы с законом и ему будет грозить экстрадиция?

— Не знаю и знать не хочу.

Он явно ничего толком не знал насчет Радо, и я оставил этот вопрос. Мы прошли еще несколько шагов, и я поймал на себе взгляд Уокера, в котором совершенно ясно сквозило: «Ах ты, хитрая лиса!»

— А у тебя-то что за интерес к несравненной Ирине Драгович? — спросил он. — Может, мы с тобой соперники? Или товарищи по несчастью?

— Это совсем не то, что ты думаешь.

— Ну разумеется, — покачал он головой. — Стрёмно все это…

Опять это его «стрёмно»! И опять мне вовсе не хотелось знать, что это означает.

Между тем в коридоре за нами старые часы — на первый взгляд совсем как школьные — отбили пять раз. Наверху у них — между десятью и двумя — имелись восемь лампочек. Пять из них загорелись белым, одна — красным.

— Надо идти голосовать, — сказал Уокер.

— Это лампочки тебе просигналили?

— А хрен их знает, что они там просигналили, — буркнул он и поднял к глазам смартфон. — От Чарльза сообщение.

Он поманил к себе помощника:

— Ты прихватил для меня памятку?

Тот передал Уокеру каталожную карточку.

— За. За… Против… За… — приговаривал он, читая. — Ну вот и все — а делают из мухи слона.

— За что голосуете? — поинтересовался я.

— Помилуй! — воздел он руки. — Спроси Чарльза, он знает. А мне надо бежать. Да, скажи-ка: у тебя есть уже планы на сегодняшний вечер? А то у нас тут намечаются посиделки, — кивнул он на святых сестер. — Погудим по-взрослому.

У нас с Уокером определенно были разные представления о «погудим».

— В другой раз непременно, — сказал я.

От монашек я сбежал со всей возможной прытью, надеясь, что мои подозрения не верны.

Все могло бы быть намного проще, плюнь я на эти заморочки. Однако, исходя из того, что нынче выложил мне Уокер, я еще больше забеспокоился, к чему все это приведет. Ирина казалась вполне подходящей приманкой для того неизвестного с прослушки.

Глава тринадцатая

Когда-то Уильям Маркус был, конечно, секретным агентом, но после стольких лет «в поле» шпион наконец оброс семьей, встретив подругу себе под стать — миссис Маркус. Несмотря на все его псевдонимы и тайные стрелки, которыми он запутывал реальных и мнимых противников, существовала еще и Карен Маркус — фанат «фейсбука», то и дело постящая: «Не пора ли по винцу?» или «О-хо-хо, не могу дождаться, когда увижу тебя в ближайший уик-энд на приеме». Она еще не вполне овладела лабиринтами частных сообщений на интернет-форумах, и это было почти все равно, как если бы Маркус прицепил к себе путеводный маячок.

Почти, но все же не совсем, потому-то я и рыскал в зарослях за домом Маркуса в Маклине, чтобы подсадить ему на задницу этот самый маячок. Или, по крайней мере, на колесо его «мерседеса». Чета Маркусов отбыла в Брендивайн-вэлли к племяннице «обмывать ножки» ее новорожденному, так что мини-вэн отсутствовал.

Я первым соглашусь, что новейшие технологии лишают процесс одурачивания людей всей его прелести, и свое черное дело я пытался делать старыми, добрыми, проверенными способами. За те несколько недель, что я выцеливал загадочные Маркусовы свидания за ланчем, я перерыл кучу литературы о методиках слежения, и таковых оказалась масса: тут и слежка с опережением, и параллельное ведение, и всевозможные радиотехнические приспособы. Однажды ночью, читая о том, какие машины лучше использовать для мобильного наблюдения, я задал себе вопрос: что, черт возьми, я вообще затеял?

Сказать по правде, я уже сильно привязался к моей новой счастливой жизни вашингтонского яппи. У меня была толпа приятелей, красивая подружка, задний дворик с барбекюшницей и холодное пиво в холодильнике.

У нас с Энни, хоть мы и работали как сумасшедшие, все было отлично. Спустя неделю после того, как я закатился к Ирине, Энни пришлось ехать по делам в Париж — работать над одним