Заклинатель - Лейтон Грин

Слышно было, как Фангва сделал несколько шаркающих шагов и остановился у подножия лестницы. Нья стиснула руку Грея, а тот вжался в стену, мечтая, чтобы они стали невидимками.

Больше всего на свете Грею хотелось сбежать по лестнице и арестовать Фангву. Черт с ними, с последствиями. Но время для этого еще не наступило. Пришлось бы объяснять, зачем они проникли в дом иностранного гражданина, потом пытаться преодолеть дипломатический иммунитет, отбиваться от закона о неправомерном сборе улик. Упускать Фангву из-за формальностей не хотелось, а значит, нужно будет заманить его в ловушку. Вывести на чистую воду, возможно, поймать на одной из сделок с Лаки.

К тому же в глубине души Грей чувствовал, что вовсе не желает вступать в физическое единоборство с Фангвой. Не из страха, а из отвращения – вроде того, которое испытываешь, нечаянно коснувшись дохлятины. Похожий на скелет доктор задел какой-то нерв глубоко в душе Грея, ослабив его понимание, что приемлемо, а что неприемлемо в человеческом обществе.

Клик-клак.

Что же он там делает? Шевелись, прах тебя побери. Иди в свою камеру ужасов и клик-клакай там своим тощим языком, пока не отвалится. Только по этой лестнице не поднимайся.

Грей чувствовал, как дрожит вцепившаяся в его руку Нья; он мог лишь догадываться, что она сейчас испытывает, как ей, должно быть, не терпится отомстить за отца.

Фангва отошел от подножия лестницы. Стало слышно, как открылась, а потом закрылась дверь. Грей рискнул осторожно выглянуть и увидел, что из-под двери в спальню пробивается свет. Через несколько минут он погас.

Они еще немного выждали, потом на цыпочках спустились на первый этаж. Грей постарался открыть замок как можно тише, но раздавшийся щелчок все равно заставил их обоих замереть. Они выскользнули из дома, закрыв за собой дверь, и рванули в темноту. Перед тем как нырнуть в заросшую аллею, которая привела бы их на соседнюю улицу, к машине, Грей оглянулся.

В спальне Фангвы снова горел свет. Занавески были задернуты, и за ними в окне виднелся зловещий силуэт доктора. Он был слишком далеко, чтобы утверждать наверняка, но, судя по положению тела, Грей готов был поклясться, что Фангва наблюдает за их бегством.

41

Они не проронили ни слова, пока жилище Фангвы не осталось далеко позади. Их машина мчалась сквозь глубокую ночь.

– Ты уверен, что за нами не следят? – наконец спросила Нья. – Может, покружить немного?

– Все нормально. – Грей снял перчатки. Он надеялся, что Фангва не станет их преследовать прямо сейчас, однако до утра они все равно не могли предпринять дальнейших шагов.

Они добрались до дома Ньи, вымотанные физически и душевно. Грей последовал за хозяйкой в гостиную, она заварила две чашки чая, на который они тут же жадно набросились, надеясь, что напиток сможет успокоить взвинченные нервы. Нья положила рядом с собой камеру, глядя на нее так, словно та заразная.

– Как мы все это подадим? – поинтересовался Грей.

– Из-за прокола с Лаки мне будет непросто, хоть эти снимки и не допускают двоякого толкования. Понадобится несколько дней, чтобы все подготовить, придумать объяснение незаконному проникновению.

– Нескольких дней у нас может и не быть. Думаю, Фангва нас видел.

Краска сбежала с ее лица.

– Я оглянулся и заметил его в окне спальни, он выглядывал из-за занавесок. Не уверен, что он нас узнал, но такое возможно. Нам не нужно, чтобы ситуация с Лаки повторилась или вышло что-нибудь еще похуже.

– Тогда нужно действовать, и чем скорее, тем лучше. Уже сегодня. Надеюсь, где-нибудь после обеда я уже раздобуду ордер. У меня есть к кому обратиться. Разыграю свой последний козырь. Если не получится, то уже ничто нам не поможет.

– Думаю, это правильное решение.

– Нам нельзя потерпеть неудачу, Грей. То, что мы сегодня видели… – Голос Ньи начал дрожать. – Не знаю, как и почему, но это чудовище либо убило моего отца, либо знает, кто его убил.

Грей обнял ее, и отпустил, лишь когда она успокоилась, отстранилась и откинулась на локти.

– Как насчет дипломатической неприкосновенности? – спросил он.

– Вот это проблема, – ответила Нья. – Но у коррумпированной правовой системы есть и свои преимущества. Надеюсь, Фангва будет считать, что он под надежной защитой.

Он кивнул, слишком измотанный, чтобы как следует вникнуть во все это.

– Идем, – сказала Нья, гладя его по голове, – нужно отдохнуть хоть несколько часов.

Небо на востоке уже окрасилось мягким сиянием, сквозь окно из сада лился свет, такой чистый и невинный по сравнению с теми мерзостями, свидетелями которых они только что стали. Глаза Ньи, устремленные на Грея, блеснули.

– Завтра уже наступило.

* * *

Через несколько часов Нья подбросила Грея домой. Смотря, как он идет к дверям, она старалась вытеснить из головы романтические мысли: слишком многое сегодня предстояло сделать, нельзя вести себя, словно влюбленная школьница. Нью отчаянно влекло к Грею, и дело было не только в его внешних данных – ее восхищало в нем уважение к окружающим, искренняя забота о ее соотечественниках, попавших в бедственное положение. Это светилось в его глазах, об этом говорили его поступки. Причем речь шла не о проявлениях формальной буржуазной благотворительности и не о идеализированном наивном взгляде на мир. Нет, он сам выстрадал все это, и через собственные страдания стал редчайшим представителем рода человеческого: поистине гражданином вселенной. Именно такого мужчину она могла бы полюбить.

Но у нее было дело, и она не могла отвлекаться от своей главной миссии, заключавшейся в том, чтобы найти убийцу отца. Даже ради Грея.

Было восемь тридцать утра. Времени как раз хватало, чтобы заскочить кое-куда и поехать на встречу с Ченгетаи, высокопоставленным членом ЗАНС-ПФ. Ченгетаи вырос в деревне по соседству с той, где жил ее отец, и был его лучшим другом, пока два года назад они не порвали отношения. Отец в своей типичной сдержанной манере так и не рассказал ей, почему это произошло, хотя она подозревала, что дело в политике. Однако Нья знала, что взаимная привязанность между ними сохранилась. В память об отце Ченгетаи поможет ей достать ордер. И у него хватит на это полномочий.

Она стояла на углу проспекта Нельсона Манделы и Второй улицы, как всегда, испытывая теплые чувства при виде отцовской церкви. Нья стала каждый день приходить сюда по вечерам исповедоваться, как когда-то делал отец. Она сама не понимала, почему так поступает, хотя подозревала: отчасти дело в том, что это дает ей возможность