Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

проще. Однако, несмотря на все мое здравомыслие, я пока что не готов был полностью продаться Дэвису. Я не был злобным наемником-убийцей, хотя имел к тому все шансы: довольно скоро меня станут разыскивать за зверское убийство Ирины и судьи. Сказать Дэвису с Маркусом «да» было единственным способом выдержать ту нашу беседу. Если я собирался связаться с Риверой или федералами или в припадке суицидальной злобы найти припрятанную Хаскинсом улику и самому завалить Дэвиса, мне бы не помешало прикинуться, будто я подыгрываю, и тем самым оттянуть время. Что еще я мог поделать? Устроить Генри и Маркусу благополучный финал в стиле киногероев Джимми Стюарта и отвести их за ручку в полицию с чистосердечным признанием? Никаких шансов. Я мог либо подыграть им, либо притвориться, что я на их стороне. Я это знал — и чертовски был уверен, что Дэвис с Маркусом тоже это знают, а потому будут отслеживать каждое мое движение.

От моей двоюродной сестры Дорин пришла голосовая почта. В следующее воскресенье меня приглашали на вечеринку по случаю первого причастия ее сына. Я уж хотел было стереть приглашение — лет пять-шесть от нее не было ни слуху ни духу, — но ей удалось-таки зацепить меня за живое. Дорин обещала приготовить тушеную говядину по маминому рецепту.

Как я уже говорил, хочешь с успехом развести лоха — используй его жадность против него самого. От этого приглашения сильно попахивало подставой. Я даже знал, что за пару дней до мероприятия она позвонит мне и намекнет, что отец тоже может приехать, и уточнит, приняли ли мы приглашение. И я не такой уж поганец, чтобы ответить ей «нет». Может статься, отец всем этим и дирижирует. По крайней мере, забавно узнать, что этот малый пока не растерял своего умения разводить людей.

Я мог ему позволить эту маленькую слабость. Дело в том, что мне необходимо было немножко пообщаться со старым пройдохой. Передо мной сейчас стоял сомнительный выбор: то ли подыграть Генри и сохранить все блага своей новой светлой жизни, то ли наябедничать в полицию на Уильяма Маркуса по прозванию «Я знаю девять способов грохнуть парня конвертом». Соблюсти пресловутую воровскую честь — или сделать то, о чем когда-то мама упрашивала отца: «Просто все им расскажи». Теперь, когда я балансировал на тонкой грани, ответ уже не казался мне столь категоричным.

Так что я решил махнуть к Дорин и позвал с собой отца.

— Отлично, — сказал он. — Я тебя прихвачу.

Я-то думал швырнуть ему косточку — а он, судя по всему, вовсе не нуждался в моем участии.

В назначенное время отец подкатил к моему дому, и я увидел, что он довел-таки до ума «катлэсс», сделав и ходовую, и все прочее. Когда трогались от светофоров, было ощущение, будто взлетает самолет.

— Надо отхонинговать цилиндры, — бросил отец.

— Будешь растачивать?

— Может быть, — хитро улыбнулся он.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Я, знаешь ли, уже все прикинул. Сейчас там прокладка головки блока на четыреста шестьдесят, а мне удалось надыбать на пятьсот пятьдесят. — И он еще раз с ревом газанул.

Отец привел в порядок бухгалтерские дела Картрайта, разобрался с его кредитом и в итоге экономил для заправки по шесть штук баксов в месяц. Нервозности его как не бывало — он уже не напоминал зажатую в угол крысу, как в первые дни после освобождения.

Я затащил его в ресторанчик с мясной кухней, о котором уже упоминал, когда мы в первый раз ездили вместе пообедать. По пути отец сообщил, что успел сдружиться с парнем из Совета по финансовой отчетности штата Виргиния.

— Нашел его в «Гугле», — объяснил он.

Неплохо. Так, глядишь, и получит возможность сдать экзамен — если, конечно, за два года после тюрьмы не попортит себе досье. С последним пробным тестом он отлично справился.

На сей раз я не заставлял отца оправдываться. Кто я такой, в конце концов, чтобы его судить? Сам я попал в такой переплет, в сравнении с которым его кража со взломом была все равно что переход улицы в неположенном месте. Я никак не мог собраться с мыслями, чтобы понять, о чем конкретно я хочу его спросить. Мне просто хотелось поскорее пройти этот тягостный период колебаний и принять наконец-то решение.

Однако сразу, как подали кофе, отец первый об этом заговорил:

— О чем ты так напряженно думаешь, Майк?

— Что, заметно?

Отец кивнул:

— Ты грызешь ногти — а это выдает тебя с самого детства. Я не собираюсь тебя… В смысле, мы можем поговорить об этом, когда тебе захочется. Я, к сожалению, в последнее время в такой запарке. К тому же после тюрьмы малость загрубел, одичал — там, в Алленвуде, как-то и не с кем по душам разговаривать.

— Никаких сверхсекретных замков я не взламывал, но вот насчет бесплатного сыра ты был абсолютно прав. Я угодил в переделку.

В его кармане затрезвонило.

— Черт, извини. Это меня, — сказал он и потянулся в карман, чтобы выключить сотовый. — Будильник. Мне пора домой, отмечаться.

Этот парень и впрямь шагал в ногу со временем.

Миновав гигантского клоуна возле винной лавки, мы проехали к отцовскому трейлеру за автозаправкой, и он отзвонился в службу надзора за условно освобожденными. Обернувшись от телефона, отец обнаружил меня возле висевшего на стене вагончика плана строительства, который я с интересом разглядывал. Старые затрепанные листки являли взору проект трехкомнатного дома от дизайнерской конторы «Крафтсман», и выглядели ужасно знакомыми.

Отец молча ждал, пока до меня дойдет. Я сообразил наконец, где видел эти листки и почему при виде клоуна у дороги у меня всякий раз мурашки пробегают. Когда я был маленьким, отец привозил меня на это место, к стоящему среди деревьев трейлеру, когда здесь еще не было автозаправки. У него уже тогда висели эти проекты, и он мне показывал тот участок, где построит дом для мамы и меня. Это было как раз перед тем, как его упекли на двадцать четыре года.

— Ты продал участок Картрайту?

— Ага. Нам нужны были деньги.

— И он тебя нажег?

— На шестьдесят процентов стоимости или около того. Но у меня тогда не было выбора. Мне надо было его продать, пока меня не посадили.

То есть человек обслуживал бензоколонку в том самом месте, где когда-то хотел обустроить свой маленький рай?

— Извини, пап.

— Не стоит теперь из-за этого переживать.

— Я сильно влип, отец.

Он облокотился на стол возле меня:

— Обычно это по моей части.

Я вспомнил слова Хаскинса