Ключи к Тайнику - Мария Владимировна Карташева

— Эй, — негромко позвал он. — Есть кто?

— Я здесь, — еле слышно ответил чей-то дрожащий от страха голос. — Папка, это ты? Я в чуланчике.

Юра рванул неприметную дверь в самом углу сарая, увидел, что в собачьей клетке со связанными руками сидит зарёванная девушка и, быстро осмотрев крепления, вернулся к столику с инструментами.

— Кто вы? Не надо меня трогать, я кричать буду, — взвизгнула пленница, когда увидела Юру с клещами и ломом.

— Тише. Я оперуполномоченный.

— Папка где? Он меня им не отдаст. Они мамку убили и заставили звонить, — глотая слёзы, бормотала девушка.

— Тише, милая, где папка я не знаю, но нам надо с тобой отсюда убираться, — перекусывая прутья клетки, сказал Юра. — Давай вылезай.

— Дяденька, папка где? Они меня заберут иначе, страшно мне. Подружек моих забрали год назад. Я пряталась тогда, а сейчас нашли и грозились, чтобы не сбегала, иначе родителей убьют.

— Пошли на выход, милая. Пошли, пошли, — помогая девочке выбраться из клетки, сказал Береговой.

Но как только они подошли к дверям, Юра услышал громкий голос, перекрывающий крик ненастья.

— Веди её к машине и трогайте, я девку заберу и за вами, — довольно сказал неизвестный и вполголоса добавил: — Ещё они мне будут рассказывать, что тепловизор — это дерьмо, а не техника.

Береговой услышал последние слова, похолодел, чётким ударом послал в нокаут вошедшего мужика и, защёлкнув на нём наручники, втащил внутрь.

— Иди сюда, — схватив испуганную девушку, он выбежал наружу. — Быстро за мной в лес, там моя коллега, но я оставить тебя не могу, они могут вернуться.

— А папка?

— Найдём, — соврал Береговой, потому что сейчас ей ни в коем случае нельзя было знать, что папку она больше никогда не увидит. — Унге, — Юра сунулся под поваленное дерево, ощупал руками землю на корнях, пробежал вокруг, но лишь почувствовал, что под ногой что-то ломается и нагнувшись увидел, что это телефон Унге.

* * *

Больничная палата кружилась перед глазами белизной стен, простенькими голубыми занавесками в жёлтый кружочек и раздражающим цветком на окне. Почему-то именно буйный цвет растения особенно тревожил оголённые прутья нервов, втыкался в мозг иголками боли и приходилось закрывать глаза, чтобы пульсация в висках и затылке затихла. Потом снова приходило забвение сна и когда наконец солнце было в зените, Малинин распахнул глаза и понял, что проснулся, но абсолютно не понимает, где находится и как сюда попал.

Пошевелившись на кровати, Егор поднял достаточно свежую голову, оглядел дремлющих людей на соседних койках и, откашлявшись, тихо спросил у ближайшего соседа:

— А где я?

Мужчина поправил очки, оторвался от книги и, опустив уголки губ, тихо ответил:

— Тише. Не задавайте много вопросов, тогда, возможно, вас не сразу заметят.

— Что? — не понял Малинин.

— Не сразу заметят и не будут ставить на вас опыты в первые же дни, хотя они говорят, что шкалящий адреналин изучать интереснее.

У Егора нехорошо засосало под ложечкой, Малинин сел на кровати и огляделся. Выглядело всё как в обычной больничке: кровати, капельницы, спёртый воздух, двое мужиков, режущихся в шахматы, но судя по словам соседа, клиника была не совсем обычной, а, скорее всего, психиатрической, раз пациент городит такую чушь.

— Петрюся, хорош товарища пугать, — усмехнулся мужчина с толстым лицом и трёхдневной щетиной. — Не волнуйтесь, они на опыты новеньких не берут, их сразу живьём жрут, — добавил он, поглаживая лысину и заходясь мелким визгливым смехом. — Да правда, не волнуйтесь, вы в обычной больничке, в Никольске. Товарищи ваши просили передать телефон, — он вытащил из своей тумбочки мобильник Малинина, — а Петрюсю не слушайте, у него любая процедура — опыты.

— Я понял, — выдохнул Малинин. — Спасибо.

Около получаса Малинин пытался найти доктора, подпись которого могла волшебным образом открыть сейф, где лежали его документы, потом долго бегал за медсестрой, и когда Егор уже был готов козырять своим положением, пожилая строгая дама вызвала его к себе в кабинет.

— Держите. Но это свинство.

— Не понял, — сказал Егор.

— Сначала вас к нам селят чуть ли не по приказу главного врача, и мы перемещаем людей в коридор, потом вы вот так срываетесь. Ну, отлежались бы с тем же успехом где-нибудь на газоне.

— Почему на газоне? — не понял Егор.

— Потому что, — твёрдо отрезала женщина и встала из-за стола всем видом показывая, что Егору пора.

Собрав свои скудные пожитки, Егор попрощался с соседями по палате и, выйдя на улицу, сразу же набрал Дениса.

— Помнишь, ты говорил, что у бомжей из того гетто странные язвы на руках?

— Ну да. Ты, кстати, как себя чувствуешь?

— Ты говорил, что медики приедут из Питера. Были? — напряжённо спросил Егор.

— Были. Ничего такого не нашли. А что?

— Моим соседом по палате было несколько мужиков из деревни, что довольно недалеко от гетто находится, так вот у них такие же проявления. Но они, до начала каждого шторма слышат странный гул.

— Ты хочешь сказать, что эта установка может быть где-то там?

— Как минимум это нужно проверить. Я сейчас к вам еду, — Малинин оглядел двор больницы и задумчиво произнёс. — Только вот на чём я еду? А машина моя где?

— Егор, ты с ума сошёл? Ты вчера прямо после погони отключился, тебя привезли в первое медучреждение, куда было ближе. Ты кони кинуть хочешь? — всполошился Денис. — Ты не ешь, не пьёшь, ты скоро так сгоришь.

— Денис, где моя машина? — спокойно, но категорично спросил Малинин.

— Да здесь она, — раздражённо ответил Медикамент. — Всё, давай, там Береговой пробивается, они с Унге с ночи уехали на труп, до сих пор не выходили на связь.

— Почему я об этом ничего не знаю? — буквально зарычал Малинин.

— Потому что есть приказ от Елены Алексеевны тебя не беспокоить, — тихо отозвался Медикамент и повесил трубку.

Малинин замер на месте, несколько секунд даже не замечал прижатую к уху, замолчавшую телефонную трубку, потом вернулся в больницу и, подойдя к охраннику, спросил:

— Какое такси приезжает быстрее всего у вас? Есть телефон?

— Так за угол зайди, там через улицу увидишь стоянку. Чё им звонить-то? Все, кто хоть с какими-то деньгами и связями был, свалили подальше или к родственникам, или ещё куда. Так что таксистам здесь делать нечего. Три калеки остались, на своих пердёжках ездят.

— Спасибо, — коротко сказал Малинин и побежал на стоянку такси.

Здесь и правда стояли три пенсионера, вдоль тротуара сиротливо жалось несколько потрёпанных временем автомобилей, на одном из них было даже написано «такси».

— Здравствуйте! — громко сказал Малинин. — Мне в Карельск нужно, кто-нибудь довезёт?

— Доброго