Грязный город - Хэйли Скривенор

– Где ты училась водить машину, черт тебя побери? – заорал отец Льюиса.

Одним махом он преодолел несколько шагов, отделявших его от автомобиля, и обеими руками грохнул по его крыше.

Водитель открыл дверцу и выбрался из машины. Им оказалась мама Эсти.

– Вы целы? – спросила она.

– Это центральная улица. Ты чуть не сбила детей.

– Простите, я увидела их в последний момент. Здесь же нет перехода.

– Здесь же нет перехода, – с издевкой повторил отец Льюиса.

Мама Эсти расправила плечи.

– Почему вы вообще бежали здесь через дорогу? – более строгим тоном спросила она.

– Все в порядке? – услышал Льюис слева от себя. Это была приезжая женщина-следователь.

Ее вопрос, казалось, был адресован всем участникам происшествия. Оценивая ситуацию, она посмотрела сначала на Льюиса с Кэмпбеллом, затем – на его отца и маму Эсти.

Его мама наблюдала за происходящим от своей машины: не могла оставить Саймона.

Женщина-следователь вышла из побитого фермерского юта, который она остановила против движения. Из белого автомобиля, припаркованного неподалеку от супермаркета, вышел приезжий мужчина-следователь.

Льюиса охватило дурное предчувствие.

– Успокойтесь, – произнесла женщина, подходя к его отцу.

– Пойдем отсюда, – шепнул Льюис Кэмпбеллу.

Кэмпбелл глянул на полицейского и его автомобиль, затем на отца Льюиса и маму Эсти. На них никто не обращал внимания. Кэмпбелл кивнул, и они зашагали прочь. Дойдя до первого переулка, мальчики бросились бежать.

Взгляд Льюиса был прикован к спине Кэмпбелла. Он все ждал, что вот-вот рядом с ними остановится мамин автомобиль, но, обернувшись, убедился, что погони нет.

Кэмпбелл решил срезать путь и, уводя их подальше от центральной улицы, нырнул в кусты за лавкой мясника.

Они мчались вдоль парка и перешли на шаг только у газона Кэмпбелла. Льюис, пока бежал, хватая ртом горячий воздух и глядя на потную рубашку Кэмпбелла, которая липла к его спине, об отце не думал. Но теперь перед глазами снова всплыло его лицо с тяжелыми веками и скривившимся в отвращении ртом. Дом Кэмпбелла стоял напротив городской овальной лужайки, где мужчины летом играли в крикет. В окне кухни, выходившем на улицу, Льюис увидел маму Кэмпбелла. Как-то раз он слышал от нее, что в сумерках на этой лужайке любят собираться кенгуру. Она их видит порой, когда моет посуду. «Словно они идут домой на чай».

Кэмпбелл открыл дверь, и Льюис вошел в дом за ним. Они оба разулись.

В проеме кухни появилась мама Кэмпбелла.

– Льюис, меня никто не предупреждал, что ты к нам придешь, – сказала она, глядя на их мокрые от пота рубашки. Запоздалой улыбкой она попыталась смягчить свои слова.

На заднем дворе заскулила собака Резерфордов.

– Мы только немного посмотрим телевизор, – ответил Кэмпбелл, переводя дух.

Льюис больше всего на свете хотел бы выпить стакан воды.

– Мама знает, что ты здесь? – мама Кэмпбелла смотрела в лицо Льюису. Под ее глазами темнели круги.

– Мы с ней только что расстались у магазина. Я встретил на улице Кэмпбелла, и потом мы пришли сюда.

«По сути, так и было», – подумал Льюис.

Кэмпбелл, повернувшись к Льюису, вскинул брови: надо же, как гладко солгал.

– Обычно она по телефону сообщает мне, что ты к нам придешь.

Льюис силился сохранить на лице непроницаемое выражение.

– Извини, Льюис, – сказала миссис Резерфорд. – Кэмпбелл должен помочь мне по хозяйству. Будет лучше, если ты пойдешь к себе.

Кэмпбелл взглянул на него, пожал плечами.

Льюис нагнулся, снова обуваясь. Они даже не представляли, что ждет его дома. Родители, должно быть, уже вернулись. Пусть полицейские и видели, как его отец орал на маму Эсти, но тот, Льюис был уверен, сумеет обратить все в шутку. Клинт Кеннард ловко выпутывался из любых неприятностей. Льюиса пробрала дрожь оттого, что мысленно он назвал отца по имени. «Клинт Кеннард – подонок, – сказал он себе. – Клинт Кеннард убьет меня». Клинт, возможно, до сих пор ездит по городу, высматривая его. Или вот-вот зазвонит телефон Резерфордов. Льюису казалось, что он парит над происходящим, наблюдает за собой со стороны. Ничего подобного он сроду не делал.

– К тому же после того, что случилось с Вероникой Томпсон, думаю, Льюис, твоя мама сочтет, что тебе лучше быть дома, – сказала миссис Резерфорд.

– А что с ней случилось? – спросил Кэмпбелл, опередив Льюиса.

– Только что звонила Лейси Макинтайер. На Веронику Томпсон возле мотеля напала собака. Ее отвезли в больницу. По словам Лейси, она в тяжелом состоянии.

Мотель «Лошадь и трость» находился в стороне от дома Ронни. Зачем она туда пошла? Ведь она сама говорила, что ей здорово влетело за субботнюю вылазку. Но, в сущности, он сразу понял, почему Ронни оказалась у мотеля: она шла в полицию. Другого объяснения Льюис придумать не мог.

– Пойду я, – сказал он, уже направляясь к выходу.

– Да, иди прямо домой, к маме. – Губы мамы Кэмпбелла сложились в твердую складку. – Вообще-то, лучше я тебя отвезу.

– Спасибо, я дойду, миссис Резерфорд. – Не дожидаясь ее ответа, он выскочил из дома и захлопнул за собой дверь. Шнурки на ботинках завязать так и не успел. Ронни покусала собака.

Дойдя до края газона, Льюис повернул налево. Ему надо поговорить с Ронни. А она в больнице. Ее могли доставить только в одну больницу. Льюис хотел убедиться, что Ронни жива, хотел объяснить ей, что он ходил в полицию, что он не законченный трус. Он обдумывал, как ему быть. Подумал про маму, но только на секунду. Мама уж точно никуда его не повезет, особенно после того, что сегодня случилось. Тем более что сейчас она с Клинтом: встречи с отцом никак не избежать, если он намерен поговорить с мамой. Льюис не знал, где его родители, но на всякий случай помчался по улице, по которой те никак не должны были ехать. Мимо перечных деревьев он бежал к шоссе и выскочил на автостраду рядом со щитом, обозначавшим выезд из Дертона. Надеялся, что здесь сумеет поймать машину, которая довезет его до больницы.

Палящее солнце светило прямо на Льюиса. По его лицу и спине струился пот. Он пытался игнорировать жажду, старался не думать о том, что ему нестерпимо хочется пить. Впрочем, это было даже хорошо, что мысли о жажде вытесняли из сознания образ Клинта (имя «Клинт» он до сих пор произносил со смаком, даже про себя). Льюис бежал мимо пустырей. Иногда встречались какие-то здания. Асфальтовое покрытие уперлось в подъемные ворота какого-то сарая цвета хаки. У железнодорожного переезда он по привычке проверил, не идет ли состав. Шлагбаум здесь заменяла старая вывеска: «Берегись поезда».

Льюис затруднился бы точно сказать, когда он увидел автомобиль, стоя на обочине