Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

руках ожоги после пожара в Министерстве юстиции, на лице ссадины после разбивания машины, на шее раздвоенный рубец от тазера. Подвешивание вывихнуло мне плечи. На груди пылал свежий след Драгомировой ручной работы. Уже заживающая, зашитая рана на бедре напоминала о той ночи, когда почти что на моих глазах Маркус расправился с Хаскинсом и Ириной, — казалось, это было год назад. Колено распухло — что-то с ним было не в порядке то ли после моих кувырканий в доме судьи, то ли после удара о дверцу «вольво».

Когда я вновь оделся, Маркус указал на потрепанный манильский конверт, что был у меня в руках, желая проверить и его.

— Сперва сделка, — возразил я. — И если я исчезну, содержимое будет предано огласке.

Шеф повел меня к кабинету Генри бетонными коридорами зоны безопасности — где-то здесь творил свои чудеса слежения здоровяк Джеральд. Наконец Маркус впустил меня в кабинет и стражником застыл у входа.

Дэвис усадил меня в дальнем конце стола для совещаний и повернулся к окну. Вашингтон раскинулся у наших ног. Я знал, о чем Генри хочет со мной сторговаться.

Он даст мне «все царства мира и славу их» — за мою душу. Это же так просто! Надо всего лишь отдаться в его руки, позволить ему меня купить — и весь кошмар окажется позади. Не надо бояться Радо с его острым филейным ножом, не надо тревожиться за безопасность Энни. И я получу все обратно: свой дом, деньги, респектабельный фасад, о котором столько грезил.

Генри желал сделки. Желал почувствовать, что снова подмял меня под свою пяту. И больше, чем какие-либо угрозы физической расправы, меня пугало то, что мне может не хватить сил устоять перед посулами Дэвиса, перед его давно отработанными приемами, которыми он медленно и незаметно подчинил себе весь город. Я боялся, что он обработает меня, что я стану выполнять все, что он мне велит, и что теперь, когда я узнал истинную цену честности — смерть отца и страдания Энни, — я, как и прочие, с радостью предпочту ему продаться.

Но я не должен был этого допустить. Мне предстояло сразить Генри его же оружием.

Дэвис наклонился надо мной:

— Одно твое слово — и все это закончится. Возвращайся к нам, Майк. Всего одно слово: да.

Генри видел во мне свое продолжение, едва ли не сына. И в то же время я знал, что он не позволит мне так просто ему сдаться. Я должен буду валяться в ногах, умоляя, чтобы меня взяли обратно. Исключение он сделает лишь для человека столь же увертливого, как он сам в свои молодые, ненасытные годы, для того, кто сумеет его переиграть.

— Вот это и есть настоящее доверие, — молвил Дэвис. — Когда два человека, вызнав тайны друг друга, припирают друг друга к стенке. Это взаимоуничтожение с обоюдной гарантией. Все остальное — лишь сентиментальная чушь. Я горжусь тобой, Майк. Так и я играл в начале своего пути.

Я положил на стол запечатанный конверт. Это был конец рычага, который мог запросто сдернуть Дэвиса с занятого им пьедестала: оторванная мочка уха и полицейский отчет о причастности Генри к убийству Пирсона. У меня было две вещи, которыми Дэвис жаждал завладеть: этот конверт и, собственно, я сам. Я один знал, кто на самом деле убил Хаскинса и Ирину. С этим знанием и этим конвертом я и впрямь был для него чересчур опасен.

Отец умер, а насчет Энни — Дэвис был уверен, что она меня предала. Ему уже нечем было меня поддеть. На сей раз у Генри не было того неоспоримого преимущества, которым он обычно пользовался. Теперь пришло мое время утолить аппетит.

— Убив Хаскинса и Ирину, вы с Маркусом получаете власть над Верховным судом. Это явно уже за рамками дела Драговича. Это ведь некие долгосрочные инвестиции. Сколько это принесет вам в дальнейшем?

Дэвис просиял гордой отеческой улыбкой. Он понял, куда я клоню. Именно это он и собирался сделать.

— Да уж немало.

— Все же любопытно, — сказал я.

— Ну, для начала, у меня сейчас дюжина клиентов, которых крайне интересует решение Верховного суда. Так что на ближайшее десятилетие можно рассчитывать на десяти-одиннадцатизначные цифры.

Миллиарды, десятки миллиардов!

— Представляешь, Майк, ведь это могло бы быть мое последнее дело для клиентов. Люди слабохарактерные обычно спрашивают: «А сколько вам хватит?» или «Сколько вам надо домов?». Это показывает всю узость их мышления, всю ограниченность желаний. Деньги, дома, женщины втрое моложе — все это прекрасно. Но ведь это не предел мечтаний… Разобравшись с Хаскинсом, я мог получить достаточно, Майк. Достаточно, чтобы больше не зависеть ни от каких клиентов. Разумеется, я владею этим городом. Но прежде, вкладывая в это деньги, мне приходилось вести другие торги. Теперь же всё — больше никакой зависимости от чьих-то желаний. С теми деньгами, что теперь ко мне придут, я могу наконец добиться собственных целей, тратясь на них из собственной казны и реализуя их моей собственной властью. Это болото вдоль Потомака станет моей империей, и я ни перед кем не буду в ответе. И чтобы этого достичь, мне осталось лишь подобрать пару упущенных концов. Во-первых, этот конверт с уликой и, во-вторых, недавнее печальное недоразумение с моим лучшим старшим сотрудником.

— Партнером, — поправил я.

— Мы могли бы это обсудить.

— А что получает партнер? Ну, скажем, за последний год?

— У нас строго регламентированная система вознаграждений и компенсаций, — сложил пальцы домиком Генри. — Я, возможно, смогу продвинуть тебя по служебной лестнице с учетом твоего вклада. В таком случае тебя ждет пять-семь миллионов в год. С теми средствами, что поступят от Верховного суда, следующий год обещает быть денежным. В четыре-пять раз больше.

Я помедлил мгновение.

— Я отдам вам эту улику, — сказал я, побарабанив пальцами по конверту, — и гарантирую, что этот скелет в шкафу вас больше не потревожит. Взамен Радо от меня убирают, полиция оставляет меня в покое, я получаю назад прежнюю жизнь и становлюсь полным партнером.

— И с этого момента ты мой, — ухмыльнулся Генри. — Партнер во всех делах, в том числе и «мокрых». Когда мы найдем Радо, ты собственноручно перережешь ему глотку.

Я кивнул.

— Что ж, договорились, — сказал Генри.

И дьявол протянул мне руку. Я пожал ее и вместе с конвертом передал ему свою душу…

«Хлоп-хлоп!» — раздался снизу шум. Начался он пару мгновений назад, но теперь, в возникшей в кабинете тишине, его невозможно было не заметить.

Генри подступил к окну, потом, обойдя кабинет, перешел к