Тонкий лед - Пейдж Шелтон

Разумеется, фото арестованного куда-то делось. Если помнишь, тогда состоялся судебный процесс, но адвокат Брукса смог продавить тему обоснованных сомнений, и ему позволили дальше бродить по миру и, возможно, терроризировать мою малышку. Стеллан озадачился до изумления, но его грудастая (зато умненькая) секретарша Мелани делает все, чтобы найти фото.

Мне все еще непривычно видеть кого-то другого за столом дедушки, но Стеллан – хороший мужик. Мелани с тобой не тягаться, конечно, но она соображает, хоть и покупает блузки на два размера меньше, если понимаешь, о чем я.

Надеюсь, скоро сообщу еще новости.

«Да, очень хорошо понимаю», – сказала я вслух, дочитав мамино письмо.

Боже, неужели мы уже настолько продвинулись и скоро его поймаем? Не мы, но моя мама. Вдруг ее усилия увенчаются успехом? И Брукс вполне может прятаться за каким-то углом в Миссури, куда моя мама как раз направляется?

Я боялась давать надежде волю. И очень боялась за маму, но в очередной раз напомнила себе, что ее невозможно остановить.

И было что-то еще… что-то из того, что сообщила мне мама, не давало мне покоя. И это точно не был очевидный факт, вроде совпадений в именах, а что-то еще. Никак не получалось уловить мысль.

Я снова перечитала письмо, надеясь понять, на что подсознание изо всех сил старается обратить мое внимание.

Что же это?

Я даже не успела как следует подумать, как внизу экрана появилось уведомление о новом письме. На этот раз от детектива Мэйджорс.

Бет, это портрет того мужчины из Калифорнии. Только что зарегистрировали в системе. Посмотрите и напишите.

Я занесла курсор над прикрепленным файлом. Сердце колотилось. Никогда бы не подумала, что будет так трудно и что я вовсе не стану торопиться проверять, узнаю ли я Брукса.

Теперь я колебалась.

Наконец я нажала на файл. Он открывался мучительно долго. Практически пиксель за пикселем передо мной появлялось изображение человека, который когда-то преследовал и похитил другого писателя.

Я вглядывалась до боли. Разглядывала каждую черточку. Моргала и прищуривалась. Отворачивалась, а затем смотрела снова. Я перепробовала все пришедшие в голову варианты, прежде чем нажать «ответить».

Боюсь, этот человек мне абсолютно незнаком. Простите.

Из-за всего, что произошло в последнее время, я совершенно забыла рассказать детективу о том эпизоде, который вспомнила во время последнего разговора с ней. Поэтому я добавила: «Возможно, у Брукса остался след от укуса на правой руке. Я вспомнила, что его укусила».

Я по-прежнему не могла мысленно увидеть его лицо. Поначалу мне казалось, что он темноволосый, но теперь я была уже не так уверена. И я понятия не имела, он или кто-то другой был изображен на рисунке. Никаких зацепок. Ни одной. Я была уверена, что его зовут Леви Брукс, но больше ни в чем. Насчет имени у меня сомнений не было, однако я не могла вспомнить, откуда я это знаю и почему так уверена именно в этой детали.

Я сделала глубокий вдох и шумно выдохнула.

Ты моя. Только моя.

В голове где-то позади глаз вспыхнула резкая боль, голос Брукса и размытые воспоминания наполнили мое сознание. Брукс нависал надо мной, давил на меня своим телом. На лице неопрятная поросль – непонятно, светлая или темная. Глаза ярко блестят, словно у него жар. Глаза голубые! Теперь я их видела.

Как я могла не заметить затаенной в них опасности? Там, в магазине?

Когда я купил салат в прошлый раз, мне попался жук.

Он старался быть обаятельным и дружелюбным. У воспоминания по-прежнему не было лица, но были глаза – я вспомнила, как мне стало неуютно под его взглядом тогда. Незнакомец… Да, он был всего лишь посторонним человеком, заговорившим со мной про салат, и наш разговор не должен был вызвать у меня такую реакцию. В конце концов, мы были в магазине. Но наша беседа показалась мне странной – не только сейчас, задним числом, но и тогда тоже. Но выйдя из магазина, я выбросила все из головы.

Давай же, давай! Ты должна увидеть лицо!

Господи, вот еще: однажды я была на прогулке, а он пробегал мимо. Он помахал мне и поздоровался, а я улыбнулась в ответ. Но совершенно не связала его с тем человеком из магазина.

Почему я не вижу его лица? Откуда появляются эти воспоминания?

Вот еще – на встречах с читателями. Он был на нескольких. Стоял в очереди за автографом и смеялся – громко, так, чтобы я услышала. Чтобы обязательно посмотрела. Я старалась не обращать внимания на этот громкий голос и смех, но совершенно не сложила в одну картинку все совпадения. Каждый раз это был один и тот же человек, а я этого не понимала.

Почему я так упорно игнорировала все эти случаи? Почему не насторожилась?

Нет, я не столько игнорировала, сколько просто отбрасывала мысли в сторону. Я и представить не могла, что когда-нибудь меня могут похитить (похитить!). К тому же в каком-то смысле именно о таких пороках я и писала. Именно в эту сферу зла уходило мое бурное воображение. Я должна была быть внимательнее.

Боль становилась сильнее, и я подумала, что вполне могу потерять сознание прямо за столом. Я согнулась в кресле, обхватив ладонями виски.

Как же больно!

Все хорошо, малышка. Все будет хорошо. Ш-ш-ш, успокойся. Все хорошо.

Голос матери пробился через воспоминания о Бруксе. Она была со мной в больнице, ухаживала за мной как никогда раньше – материнская нежность не слишком была ей свойственна. Она держала меня за руку и гладила, когда я приходила в себя после операции. Она ни разу не дрогнула. В ее голосе не было и намека на фальшь. Она была абсолютно уверена, что со мной все будет в порядке. А теперь она ищет улики и пытается поймать маньяка. Она на моей стороне. Всегда.

Но со мной действительно все в порядке, черт возьми. У меня все хорошо.

Глубокий вдох. Расслабься.

У меня все хорошо. Хо-ро-шо.

Не сразу, но я справилась. Боль постепенно превратилась в тупую тяжесть, и я смогла наконец открыть глаза.

И тут же захотела снова их закрыть. Приступ прошел, и на меня навалилась невероятная усталость, проникающая, казалось, до самых костей. Я доковыляла до двери, проверила замок, поставила перед входом табуретку – первое, до чего удалось дотянуться, – и, пошатываясь, пошла обратно к столу. Свернулась под ним калачиком, поставила компьютерное кресло так, чтобы оно меня прикрывало, и провалилась