Три пули для копа - Анна Орлова

– Да какая разница? – Бишоп глотнул и покачал коротко стриженной башкой. Протянул мечтательно: – Славные денечки были.

– Несомненно, – хмыкнул Эллиот. – Подрались, подружились…

– Предлагаешь повторить на бис? – с иронией спросил Бишоп. – Ну, извини. Стар я стал, слаб.

И выразительно так размял внушительные кулаки.

Марш, которому предназначалась эта нехитрая постановка, только щекой дернул:

– Хочешь меня убедить, что у вас просто дружба?

– Разумеется… нет. – Усмехнулся Эллиот. – Прикажи своим людям выйти, Бэзил.

– С какой стати? – насупился Марш.

В его исполнении смотрелось не очень-то грозно. Еще бы, росточком Марш был с меня и красив как херувим. Точь-в-точь таких рисовали на старинных фресках: пухлые губы, глаза с поволокой, точеные черты и черные кудри.

Хотя обманываться не стоило. Ведь не за красивые глаза он стал зам начальника Особого отдела, верно?

Эллиот был само терпение:

– Хочешь при них обсуждать… нашу недавнюю встречу?

Чуть заметный нажим на последних словах заставил Марша покраснеть и яростно – ну, насколько получилось – сверкнуть глазами.

– Выйдите! – коротко приказал он, мотнув головой в сторону двери.

Бравые парни переглянулись и бочком-бочком двинулись к выходу. Эллиот посторонился, выпустил их и наконец вошел в кабинет. Я скользнула следом, притаилась у окна и старалась почти не дышать. Бишоп кивнул мне и вернулся к наблюдению.

Эллиот бесцеремонно сдвинул в сторону ноги Бишопа в черно-белых сверкающих туфлях и уселся прямо на стол.

– Интересно, – проговорил он, как бы рассуждая вслух, – как все это понравится Пат?

– Ты ей не скажешь! – процедил Марш, сжав кулаки.

Зря, в сравнении с тем же Бишопом смотрелся он бледно. Вот и блондин фыркнул, сдерживая смех.

Под острым взглядом Эллиота Бишоп молча задрал руки. Мол, сдаюсь и внимаю.

– Что же мне помешает? – почти мурлыкнул Эллиот, склонив голову к плечу. – Или ты всерьез рассчитывал прижать меня к стенке и обменять мое молчание на эту смехотворную тайну? Я о "продаже блондинам", а не о продажной любви.

Марш оказался крепким орешком. Только побледнел еще сильней да зубы сцепил. И пальцы тоже – подрагивающие, надо думать, от желания вцепиться кое-кому в глотку.

Я прямо-таки умилилась. Умеет, умеет Эллиот расковырять до больного.

Похоже, для Марша это не стало такой уж неожиданностью. Он-то Эллиота давно знал, поэтому и попытался нанести упреждающий удар.

– Я добьюсь твоей казни, – процедил Марш, сверкая красивыми глазами. – И тогда Патрисия будет свободна.

Да он и впрямь от нее без ума!

– Пфф! – Эллиот откровенно забавлялся. – Всего-то? И ради этого ты нагородил столько интриг? Надо было всего лишь попросить, Бэзил. Я бы ее и с доплатой отдал.

Марш дернулся.

– Ты…

– Чтобы у тебя больше не возникало дурацких идей, – перебил Эллиот, морщась, – ознакомься.

На стол лег белоснежный лист, украшенный сургучной блямбой с печатью императора. Я вытянула шею, пытаясь разобрать хоть что-то, но буквы сливались в витиеватый бессмысленный узор. Опять магия?

Марш со странной робостью протянул руку.

– Не бойся, не укусит, – подбодрил Эллиот, легкомысленно качая ногой, и объяснил мне: – Это утвержденное на высшем уровне соглашение между мной и Бишопом. Мы сотрудничаем в деле усмирения бомбистов.

Марш походил на бойцовского петушка, которого от души окатили ледяной водой. Стоял, обтекал и хлопал глазами.

– Эй, не вслух же! – возмутился Бишоп. Не слишком, впрочем, рьяно.

Эллиот молча продемонстрировал ему ту самую брошку на лацкане пиджака, и блондин сдал назад:

– Ладно, ладно. Но все же не болтай лишнего, лады? Что мешает этому твоему типу выйти отсюда и начать трепать языком почем зря?

Эллиот растянул губы в оч-ч-чень злорадной улыбке.

– Присяга, друг мой. Магическая присяга. Мы с Бэзилом прямой приказ императора преступить не способны, а тут его воля изложена недвусмысленно. Так что за сохранность тайны можешь не опасаться.

Бишоп покосился на меня, и Эллиот – второй раз за утро! – повторил веско:

– Милли я доверяю.

Чувствовала я себя странно. Не то, чтобы я собиралась кому-то что-то рассказать – не дура же я, понимаю, что за такие откровения поплачусь головой – и все же…

– Бишоп, зачем тебе это? – спросила я тихо. – Они ведь тоже блондины.

С Эллиотом-то как раз всё ясно. "Разделяй и властвуй" – любимый их принцип. Но другие блондины-то почему на это ведутся?

Взгляд Бишопа стал сумрачным. Он опрокинул в себя остатки виски и от души пристукнул стаканом по столешнице.

– Хочешь сказать, мы с ними одной крови, да? Только у меня кроме молодецкой дури еще и мозгов немного есть. Эту войну нельзя выиграть, понимаешь? Нам с брюнетами не тягаться.

– Но ты ведь и сам… – я осеклась. Не стоит болтать лишнего при брюнетах.

Бишоп подался вперед, снял ноги со стола и упер кулаки в колени.

– Я представляю себе реальное положение вещей. И добиваюсь того, чего добиться реально. А они – заигрались. Если так пойдет дальше, будет бойня, Милли.

– Бойня, в которой погибнут остатки блондинов, – довершил Эллиот негромко. – Хотя и брюнетам, разумеется, не поздоровится. Поэтому мы, со своей стороны, тоже идем на уступки. Платой за сотрудничество будут послабления для законопослушных блондинов. Уже подготовлен пакет законов, император подпишет его на следующей неделе.

Марша было почти жаль. Бледен и недвижим, он слушал разглагольствования начальника и кусал губы. Потом вдруг шагнул вперед и протянул узкую, по-женски изящную кисть.

– Рад, что все разъяснилось.

Эллиот прищурился насмешливо, однако руку пожал.

– На будущее советую тщательнее проверять информацию, – произнес он отеческим тоном.

Лицо Марша на миг исказилось судорогой.

– Спасибо. Учту.

Это надо было понимать как: "В следующий раз я выкопаю тебе такую яму, что выбраться из нее ты сможешь, только отрастив крылья!"

– Кстати, – Эллиот непринужденно похлопал Марша по плечу, отчего того явственно перекосило. – А к Роджерсу у тебя какие претензии?

Читай: "Такие же дурацкие, как ко мне?"

– К Роджерсу? – недоуменно нахмурился Марш, хлопнув длинными ресницами. – Вроде бы ничего существенного. А что?

– Ничего, – отмахнулся, как от безделицы, Эллиот. Только прищурился выразительно, и по его узким губам зазмеилась улыбка. – Кстати, насчет Пат я не шутил. Я подаю на развод.

Бишоп подавился воздухом.

Марш ошеломленно застыл:

– Ты отказываешься от Патрисии?

Кажется, кое у кого это в голове не укладывалось.

Эллиот усмехнулся и развел руками:

– Именно так. Даю тебе зеленый свет, Бэзил. Дерзай.

Пришибленный свалившимся на него счастьем, Марш отрывисто кивнул и вышел деревянной походкой.

Могу поспорить, что Эллиот специально натравил зама на дорогую женушку. Авось отвлечется, увлечется да и отпустит мужа с миром.

– Ставлю двадцать к одному, – пробормотала я, проводив Марша взглядом, – информацию о блондинах