От первого до последнего слова - Татьяна Устинова

– Дима, я не знаю. Ты когда будешь в триста одиннадцатой?Завтра?

В триста одиннадцатой больнице у них была база, где они восновном и оперировали.

– Завтра, но у меня три большие операции, и я освобожусьтолько часов в пять. Ну, в четыре, если бог даст и все пойдет хорошо. Но нераньше. Я позвоню заведующему отделением, попрошу, чтобы ее не трогали, этунашу нервную!

Бэлла Львовна помолчала. Она была женщиной решительной вовсех отношениях и хирургом отличным, и ей хотелось, чтобы Долгов все вопросырешал немедленно, прямо сейчас, а не когда-то там!

– Бэл, ты меня слышишь? Скинь номер и перестань нервничать.Все будет в порядке. Я все решу.

Бэлла длинно вздохнула в трубке.

– Во сколько мне завтра приехать?

– Решай сама. Можешь приехать к восьми, я ее уже посмотрю ипоговорю с ней, а потом мы с тобой все обсудим, но в половине девятого у меняпервая операция и я уйду. А можешь приехать часам к пяти, но уже не в тристаодиннадцатую, а в медицинский центр, у меня там прием. Мы как раз поговорим.

– У тебя три операции и еще прием?!

Долгов вздохнул.

Ну и что? Да, у него три операции, а потом прием. А этасамая дама, о которой хлопотала Бэлла, не просто больная, а жена какого-тобольшого чиновника то ли из Ростова, то ли из Таганрога, а всем хорошоизвестно, что начальник департамента по ремонту железнодорожного полотна изТаганрога или Ростова гораздо круче, чем президент России или, скажем, канцлерГермании, и хлопот с ним и с его супругой будет вдесятеро больше, чем с этимидвумя, даже если они в одночасье надумают лечь в триста одиннадцатуюклиническую больницу!

Ну и что?.. У него, у Долгова, такая жизнь, и Бэлле об этомизвестно лучше, чем кому бы то ни было.

Вот выспаться бы, и все будет отлично.

Бэлла Львовна еще помолчала в трубке, потом велела Долговуменьше работать и больше отдыхать, а также не забыть позвонить заведующемуотделением, в котором больной заморочили голову.

Долгов сунул телефон в карман и стал прицеливаться, как бывтиснуться в плотный поток, обтекавший фуру, и тут гаишник, который что-тозаписывал в блокнот, замахал ему рукой, загримасничал и двинулся в его сторону.

– Чего тебе надо? – себе под нос спросил Долгов. – Ну, чеготебе надо?!

Телефон опять зазвонил. Долгов посмотрел в окошко, нажалкнопку и поднес трубку к уху.

– Мария Георгиевна, я вам перезвоню.

– Да у меня пустяковый вопрос, Дмитрий Евгеньевич. Илисовсем не можете?

– Секунду, – покорившись, сказал Долгов, опустил стекло и,держа руку с телефоном на отлете, крикнул подходившему гаишнику: – Я уехатьхочу! Аварию я не видел!

– Что?!

Долгов выскочил из машины.

– Я говорю, аварию не видел! Я тороплюсь, мне ехать нужно!

– Как не видел?! – тягостно поразился гаишник.

– Да так. Не видел, и все. Я подъехал, когда уже один наасфальте лежал, его реанимация забрала, а остальные были на ногах.

Гаишник почесал за ухом.

– А этот, который на асфальте лежал, он из какой машины?

– Да не видел я! – с тоской повторил Долгов. – И разбиратьсямне некогда было!

– То есть совсем не видели?!

– То есть решительно не видел.

– А как вы здесь оказались?

– Я ехал, – выговорил Долгов отчетливо, уставясь гаишнику вглаза и взглядом не отпуская его взгляда. Иногда это помогало. – Увидел последствияаварии. Остановился. Вышел. Помог пострадавшему. А сейчас можно мне уехать? Ятороплюсь очень.

Гаишник отвел глаза и спросил:

– А кто вас на место происшествия вызвал?

– Никто.

– А как вы здесь оказались?

– Мария Георгиевна, – простонал Долгов в трубку, – я вамвсе-таки перезвоню. Это надолго.

– С вами все в порядке, Дмитрий Евгеньевич?

– Со мной все в порядке, – уверил ее Долгов тихим голосом. –Я сейчас быстро решу вопрос с ГАИ, и… мы поговорим. Хорошо?

– Я лучше подожду, – весело сказала анестезиолог. – Заоднопослушаю, как вы решаете такие вопросы!

Машины ревели, над дорогой вечерело, небо на западе надмногополосным шоссе плавилось и истекало жидким золотом, и Долгов вдругподумал, как давно не был в отпуске.

И еще он подумал, что жизнь прекрасна. Пострадавшегодовезли, и теперь им занимается Павел Сергеевич Ландышев или кто-то из егослужбы, а это значит, что все, что можно сделать, будет сделано!..

– Ну чего? – повеселев, спросил он гаишника. – Можноехать-то?!

– То есть вас никто не вызвал, а вы просто так, чисто мимопроезжали?!

– Ну, наконец-то, – похвалил его Долгов, – все в точноститак и было. Чисто мимо ехал, чисто с работы.

– А вы кто?!

– Я врач, – в сто первый раз отрекомендовался Долгов иизвлек из кармана визитку. – Вот все мои телефоны, если я вам понадоблюсь,можете звонить.

– А «д.м.н.» – это что такое означает? – спросил гаишник,уставившись в визитку.

– Доктор медицинских наук. Я поеду, ладно? Вот прямо сейчас!

– А тут написано, что вы профессор! – вдруг радостно сказалгаишник, словно уличил Долгова в чем-то постыдном, но довольно смешном.

– Я поеду, да? – повторил Долгов с нажимом и открыл дверьджипа.

Гаишник молча наблюдал за ним, а когда Долгов уселся и уженогу на газ ставил, вдруг снова махнул своей палкой.

Профессор озверел.

– Да что ты будешь делать!.. – И в телефон: – МарияГеоргиевна, еще секунду. Ну, чего тебе?!

Гаишник, не торопясь, подошел, взялся обеими руками задверь, нагнулся и просунул голову внутрь.

– Чего надо-то?!

– А вы профессор… чего?

– Медицины, ты не поверишь!

– Не, я верю! Те, – и он мотнул головой в сторону людей,которые все еще топтались посреди шоссе рядом с гаишной машиной, – вон тесказали, что вы тому, который лежал, жизнь спасли!

– Ничего я не спасал, – перебил Долгов, – его реанимациясейчас спасает!.. Говори быстрей, чего ты хочешь?!

– Мама болеет, – погрустнев, сказал гаишник. – Может,посмотрели бы?

– Хорошо! – Долгов воткнул передачу, ему очень хотелосьуехать. – Позвони, и мы обо всем договоримся! Понял?