Лотос и ветер - Джон Мастерс

центральную комнату, и шелест мантий; долгое молчание; шаги вернулись к входной двери, дверь открылась и закрылась. Четверо или пятеро мужчин заговорили на веранде возле ее спальни на резких, низких тонах языка пушту. Майор Хейлинг говорил, остальные отвечали. Затем, через четверть часа, по-английски: «Это интересно».

Человек по имени Престон ответил: «Да. Но не очень-то помог».

«Не для тебя. Для меня это может оказаться очень полезным.

«Конечно. Теперь малики могут уйти?

«Да. И спасибо тебе. Спокойной ночи.

Когда Хейлинг вернулась в центральную комнату, отец Энн спросил: «Выяснила что-нибудь?»

«Только то, что малики отрицают, что им что-либо известно о стрельбе. Они уже давно слышали об этом, но клянутся, что никто из местных не виноват. Они не знают двух мужчин, в которых стреляли, и они не знают его.

«Проклятые лжецы! Верьте змее больше, чем женщине, и женщине больше, чем патану, а?

«Не думаю, что на этот раз они лгут. Я часто могу сказать наверняка, и, конечно, Престон знает их всех лично.

— Очень странно.

— Да.

По голосу майора Хейлинга Энн поняла, что он больше не хочет обсуждать это дело. Ей пора было вставать. Она была голодна. Она позвала: «Мама, я проснулась. Можно мне что-нибудь поесть?»

Когда пришла ее мать, Энн сказала, что хотела бы, чтобы ей принесли еду в спальню, но ее мать ответила: «Ерунда, мы тебя укутаем, и ты сможешь прийти и лечь на диван. Я уверен, майор Хейлинг не будет возражать.

Вошли слуги, чтобы накрыть на стол. Одинокий мужчина лежал на полу с широко открытыми глазами. — Как он сейчас? — спросила Энн.

«То же самое. Боюсь, это только вопрос времени.

Миссис Хилдрет сказала: «Я уверена, он откажет мне в еде. Я ничего не могла съесть, пока он лежал и пялился. Он не может понять, что мы говорим, не так ли?»

— Сомневаюсь, что бедняга вообще может слышать, миссис Хилдрет, не говоря уже о том, чтобы понимать.

— Ну, это действительно ужасно…Ах, суп с куриными потрохами!

Энн подтянула колени и, доев суп, сказала: «Мне приснился такой чудесный сон. Мне приснилось, что Робин приехала в Пешавар, чтобы встретиться с нами». Это научило бы ее мать пытаться продать ее майору Хейлингу во сне. Это также предупредило бы майора Хейлинга. Но майор только улыбнулся и поднял руку, чтобы поправить черную повязку на правом глазу.

Ее отец что-то проворчал в тарелке с супом. Миссис Хилдрет спросила: «Робин? Ты имеешь в виду мистера Сэвиджа?» Я не думаю, что ты знаешь его достаточно хорошо, чтобы называть Робином.

«Хочу, мама. Ты же знаешь, что хочу.

Она покраснела и разозлилась на саму себя. Она всего лишь хотела предупредить майора Хейлинга, что любит другого. Если бы она могла сделать это легко, он бы поверил ей, но при этом не пострадал. Но ей приходилось краснеть и жеманничать!

Ее отец проворчал: «По-моему, этот мальчик слишком худой. И лицо тоже худое. Иногда мне казалось, что я вижу его насквозь. Так вот, его отец — прекрасный мужчина.

«Полковник Сэвидж действительно очень эффектен,» сказала миссис Хилдрет. «В этом отношении он несколько затмевает миссис Сэвидж. Я слышал, она уже в Пешаваре. Она фыркнула, но это фырканье не имело такого значения, как для Эдит Коллетт. Эта миссис Сэвидж была мачехой Робина и племянницей пэра, и некоторые считали ее чопорной. Робин никогда не говорил ни о ней, ни о своем отце.

Миссис Хилдрет продолжила. «Сын, этот мистер Робин Сэвидж, такой… я не знаю… я чувствую себя неловко из-за него. Такой сдержанный. Это неестественно для молодого человека.

«Обычно нет, мэм. Но я немного знаю эту семью. Полагаю, вам известно, что молодой человек в детстве пережил несколько ужасных событий? Я полагаю, его мать была убита у него на глазах. Затем отцу пришлось столкнуть его в глубокую шахту, чтобы сбежать от Рани из Кишанпура.

— Во время мятежа?

— Да.

— А какая разница? Это было двадцать два года назад.

«Двадцать два года — небольшой срок для воспоминаний. Мне было двадцать пять лет во время Мятежа, когда я получил это, — он прикоснулся крючком к черной повязке на глазу, — и это тоже было в честном бою, при дневном свете. И все же этот опыт изменил мою жизнь. Он сделал меня чем-то отличным от того, кем я был бы — кем я хотел быть». Он говорил серьезно. Неожиданно легкомысленно он закончил: «Вместо этого я стал злым и циничным стариком». Он улыбнулся Энн, и она покраснела, но не смогла удержаться от ответной улыбки.

Миссис Хилдрет повысила голос, возвращаясь к теме Робина Сэвиджа по причинам, хорошо понятным ее дочери.

«Тем не менее мистер Сэвидж не совсем нормальный. Знаете, было время, когда мы с ее отцом всерьез опасались, что Энн начинает… ну, слишком любить его. Энн не возражает, что я говорю об этом, я знаю — а ты, дорогая? — потому что я уверен, что все прошло. Когда нам подадут следующее блюдо? Кои хай!»

Энн крепче сжала руки на коленях. Она очень возражала. Это было еще не все. Она не знала бы, как сказать молодому человеку, что любит его, а Робин был не просто молодым человеком. Его глаза были похожи на поверхность реки, которая двигалась, сияла и скрывала то, что было внизу. Что касается ее самой, она знала. Она любила его. Она никогда не полюбила бы никого другого. Она не была слепой все те годы, пока росла. Она знала, что он был странным, ничего не давал, ничего не просил. Она знала, что именно любовь заставляла ее хотеть дарить ему подарки и рассказывать истории, которые вызывали бы улыбку на его лице. Именно любовь заставила ее, ненавидящую зависимость, почувствовать, что жизни не может быть, если они с ним не станут зависеть друг от друга. Она не знала, что он думал или чувствовал, и не смогла выяснить. Он спокойно поговорит с ней, попрощается и вернется к своей компании под охраной вице-короля. Иногда ей казалось, что он выходит вперед и немного приоткрывает свое сердце, пока она действительно не подумала, что он попросит разрешения у ее отца официально ухаживать за ней. Затем он отступал и закрывался, и все это с непостижимой вежливостью. Однажды он сказал, сравнивая себя с другим мужчиной, которого они обсуждали: «Ему нравятся люди. Они ему нужны.

Слуги принесли следующее блюдо. Энн сделала несколько глотков, вытерла губы и отчетливо произнесла: «Еще не все кончено, мама. Когда Робин вернется в