Под прицелом - Том Клэнси

Он несколько раз бывал в доме Ласки на Род-Айленде. Прекрасная свадьба в саду для конгрессмена-демократа, сбор средств для предвыборной кампании Эда Килти против Робби Джексона, пикники для высоколобых и вечеринки у бассейна, а также рождественский званый вечер несколько лет назад. Но когда Ласка позвонил ему и пригласил поужинать сегодня вечером, старик ясно дал понять, что они будут только вдвоем.

Это было большое событие даже для такого политического деятеля, как Чарльз Самнер Олден.

Олден предполагал — нет, он знал, — что ему предложат должность в одном из аналитических центров Ласки при условии очевидного: администрация Келти прекратит свое существование 20 января следующего года.

"Линкольн" проехал через прекрасный сад и припарковался на парковочном круге рядом с домом, откуда открывался вид на воду. Периметр территории патрулировался вооруженной охраной, и каждый дюйм территории был оснащен камерами, охранным освещением и датчиками движения. Водитель и телохранитель Олдена, конечно, были вооружены, но никто не ожидал здесь неприятностей хуже для зам.директора ЦРУ, чем обжечь язык супом из омара.

Персонал подал Олдену и Ласке напитки в библиотеке, а затем они поужинали на задней террасе с окнами, которая защищала их от холодного воздуха, но при этом открывала великолепный вид на залив Шеип-Пойнт, залитый лунным светом. Разговор никогда не отклонялся от финансовых вопросов, политики и социальных проблем. Олден знал о Ласке достаточно, чтобы понимать, что беззаботного подшучивания будет мало. Но это был хороший разговор между мужчинами, которые были в целом согласны друг с другом, несколько усиленный нежным поцелуем Чарльза Олдена в задницу своего предполагаемого будущего работодателя.

После ужина они ненадолго вышли на задний двор, потягивая коньяк и обсуждая события в Венгрии, России, Турции и Латвии. Олден чувствовал, что над его знаниями и взглядами явно подшучивают, и он не возражал. Это было собеседование при приеме на работу, по крайней мере, так он говорил себе.

Они перешли в библиотеку. Олден прокомментировал огромную коллекцию фолиантов в кожаных переплетах этого человека, и когда они сидели друг напротив друга на старинных кожаных диванах, политический назначенец ЦРУ похвалил великолепный дом. Ласка, пожав плечами, объяснил, что это его летний коттедж, или, по крайней мере, так он называл его в присутствии тех, с кем он не соблюдал закон популиста. Он рассказал Олдену, что ему также принадлежат двадцатидвухкомнатный пентхаус в Верхнем Вест-Сайде Нью-Йорка, пляжный домик в Санта-Барбаре, который был самым большим в округе и одним из крупнейших объектов недвижимости на берегу океана в Калифорнии, а также домик в Аспене, где ежегодно проводились политические встречи, в которых принимали участие четыреста человек.

Олден дважды бывал в "Аспен ретрит", но не хотел смущать хозяина напоминанием об этом.

Ласки наполнил бокалы обоих мужчин еще одной порцией безупречного коньяка Дени-Муньи 1930-х годов.

— Есть какие-нибудь соображения, почему я пригласил вас сюда сегодня, Чарльз?

Олден улыбнулся, склонив голову набок.

— Я надеюсь, что речь идет о должности на случай, если президенту Келти не удастся переизбраться.

Ласка посмотрел поверх низко сидящих на носу очков. Он улыбнулся.

— Я был бы горд принять вас на борт. Я могу сразу вспомнить пару ключевых мест, где ты мог бы нам пригодиться .

— Великолепно.

— Но это дурной тон - начинать продавать мебель для гостиной, пока дедушка все еще наверху, на смертном одре. Вы согласны ?

Олден на мгновение замолчал.

— Значит… Я здесь не для того, чтобы обсуждать свои варианты на январь следующего года?

Ласка пожал плечами. Его кашемировый свитер едва заметно шевельнулся, когда узкие плечи под ним поднялись и опустились.

— О вас позаботятся в Америке после Крушения. Не бойтесь. Но нет, вы здесь не для этого.

Олден был одновременно взволнован и сбит с толку.

— Ну что ж. Зачем выпригласили меня сюда?

Ласка схватил папку в кожаном переплете, лежавшую на столике рядом с диваном. Он вытащил пачку бумаг и положил себе на колени.

— Джуди Кокрейн встречалась с эмиром.

Скрещенные ноги Олдена быстро разжались, и он сел прямо.

— О, хорошо. Мне нужно быть осторожным в этом вопросе, как, я уверен, вы понимаете. Я не могу предоставить вам никакой информации относительно...

— Я ни о чем вас не спрашиваю, - сказал Ласка, затем слабо улыбнулся. — Пока.    Просто послушайте.

Олден натянуто кивнул.

— Мистер Ясин согласился разрешить ПКИ представлять его интересы в Западном округе Вирджинии в связи с терактом в Шарлотсвилле три года назад.

Олден ничего не ответил.

— В рамках нашего соглашения с Министерством юстиции Джуди и ее команде не разрешается разглашать подробности захвата эмира и его заключения до того дня, когда он был доставлен ФБР в Тюремное Бюро.

— Мне очень жаль, Пол, но ты уже ступаешь в воды, которые слишком глубоки для меня.

Ласка продолжал говорить, как будто Олден не протестовал.

— Но история, которую он рассказывает, совершенно невероятна.

Олден потакал старику, у которого, вполне возможно, был ключ к будущему Л.Д. Талдена. Он объяснил:

— Генеральный прокурор подробно расспрашивал меня о каком-либо участии ЦРУ в деле эмира. Мы вообще не принимали никакого участия, и я сообщил ему об этом. Это уже больше, чем я должен был бы сказать кому-то без надлежащего разрешения.

Ласка покачал головой, обдумывая последнюю часть слов Чарльза Олдена.

— Он говорит, что на него напали на улице в Эр-Рияде пятеро мужчин, подстрелили, когда он оказал сопротивление, затем похитили, привезли в одно место в Соединенных Штатах и пытали в течение нескольких дней, прежде чем передать ФБР.

— Пол, я не хочу слышать...

— А затем ФБР отправило его на несколько месяцев в другое место, в так называемую тюрьму для нелегалов, прежде чем доставить во Флоренс, штат Колорадо.

Олден поднял брови.

— Честно говоря, Пол, это начинает звучать как плохой фильм. Чистая фантазия.

Но Ласка передал заявления эмира как факт.

— Он отлично рассмотрел четверых парней, которые похитили и пытали его. И хотя эмир, если верить выдвинутым против него обвинениям, террорист, он также настоящий художник.

Ласка взял четыре страницы из папки, лежавшей у него на коленях, и протянул их Олдену.