Убить Голиафа - Марина Валерьевна Герасимова

жить не по средствам. И те, у кого средств нет, а они существуют. И те, у кого есть хорошие зарплаты, а они живут далеко не только на эти средства. Зачем заниматься бизнесом в столь нестабильное время, когда есть государство, которое можно трясти и доить до бесконечности? О каких кадрах ты говоришь? Здесь те кадры, которые трясут и помогают трясти. Круговая порука. Цель у них – не управление, а всё та же, что и у англосаксов – «поиметь», хотя родной язык и русский. Но мечта сменить его на английский у таких трясунов имеется.

– Сталина на них нет, – резюмировал слова Ивана Виктор.

– Скажешь, при Сталине не было тех, кто жил припеваючи и за чужой счёт? – с усмешкой спросил Иван.

Генерал пожал плечами:

– Трутней всегда хватало, но крепкая рука способна их призвать к ответу. Надеюсь, мы идём к такой крепкой руке. Тенденция имеется.

– Ну, и как ты думаешь, с кого начнёт такая крепкая рука? Уж, не с тебя ли, генерал, а по совместительству капиталист? Не с меня ли? Не с Дмитрия ли и Семёна? Уж точно не со своих близких друзей и родственников, которые уже давно такие же олигархи, как мы. А сколько невинных или почти невинных пострадает, ведь тысячная взятка врачу на фрукты – это невинная шалость по сравнению с многомиллионной левой «прибылью» чиновников? Зато как легко именно рядового врача, учителя или гаишника поймать за руку и отчитаться за поимку «лиходея»! Нет, Виктор, только частная собственность может спасти страну от трутней, как ты их называешь! А потому транснациональный бизнес тоже должен быть в частных руках. Государства с этим не справятся: чиновники, у которых на уме деньги, а не процветание, всё погубят ради собственной выгоды.

Доводы Ивана были логичны. Но сейчас его слова шли в разрез с тем, что он говорил мне ранее: придёт время и отрасль придётся вернуть государству. Я прямо его об этом и спросил.

– Придётся, если скажут, – по-будничному спокойно ответил он, – только ведь недолго она пробудет в руках государства. Передадут в частную собственность кому-нибудь из своих, чтобы подоить «эту коровку» не в государственный карман, а в чей-то личный.

– Так делают все страны, – вмешался в разговор Семён, – в зависимости от экономической ситуации то приватизируют, то национализируют крупные компании.

– До тех пор, пока эти компании не станут сильнее государства, – дополнил его мысль Виктор, – сейчас мы именно это и имеем. Когда даже Евросоюз, не говоря уже о Штатах, не может проводить самостоятельную политику. Корпорации открыто влияют на внешнюю и внутреннюю политику.

– Вчера мы говорили о завещании, которое мне нужно составить, – решил я, что пора прекратить этот спор и перейти к делам насущным, – кто знает, сколько мне осталось жить?!

– И кому ты всё отпишешь? – Виктор произнёс интересующий меня вопрос сам.

– А кому надо? – задал я встречный вопрос, понимая, что мои решения в этом вопросе не могут быть независимыми от политики.

– Вот это ты завтра у президента и спросишь, – ответил мне он.

– Ты устроил встречу? – в разговор вмешался Иван.

– Да. Президент не возражал. Он тоже считает, что вам есть о чём поговорить. Да и незачем давать повод для слухов о твоей нерукопожатности.

– Хорошо, – согласился я, – конечно, воля президента в этом деле – главная. Но нельзя не учитывать волю Олега, ведь он хотел передать отрасль Семёну. Если я – Олег, то мне следует переписать завещание, как он и хотел. Если я Дмитрий и наследую отрасль, то я должен также в своём завещании указать Семёна своим наследником. Ведь у меня больше никого не осталось.

– Вряд ли Кремль согласится с таким решением, зная, что Семён находится под влиянием Криса Стоуна и у него и так уже контрольные пакеты акций двух зарубежных заводов, – сказал Иван, – к тому же у тебя есть мы: я и Виктор. И мы вполне заслужили твоё доверие.

– Нет никакого влияния, – опроверг Семён мнение Ивана, – невеста есть, а влияния нет.

– Разве это ни одно и то же? – спросил его Виктор с грустной улыбкой. – Ты что, откажешься жениться на Лиз, если руководство страны запретит тебе это сделать? Покинешь Лондон, если велят жить в Москве?

Семён на мгновение задумался. Однако быстро нашёлся и ответил:

– Да, я люблю Лиз и очень хочу, чтобы мы поженились. Да, Лондон мне нравится больше, чем Москва. Привык я к нему. Но всё это не должно быть причиной потери страной отрасли. Если нужно жить в Москве, я буду жить здесь. Если Лиз не захочет поехать со мной, значит, она недостаточно любит меня. Зачем мне такая жена? Я сумею от неё отказаться.

Мы все с интересом и уважением посмотрели на Семёна. Парень в свои двадцать восемь лет уже научился правильно расставлять приоритеты.

– Ты хочешь сказать, что ни при каких обстоятельствах не допустишь поглощения отрасли Крисом? – спросил Иван.

– Конечно, нет, – твёрдо ответил Семён, – я тоже сначала, как и папа, думал, что Крис войдёт в наш бизнес со своими инвестициями, и это поможет нашему обоюдному расширению и, возможно, мы сумели бы вместе забрать пальму первенства у Нормана. Но потом я понял, что у Криса другое на уме. Вернее, он, может быть, и был бы рад нашему совместному процветанию, да вот только не всегда желания совпадают с тем, что велят сверху. Крису, как и всем нам, есть, кому подчиняться.

– Ты не стремишься попасть в англосаксонский элитный клуб полубогов? – недоверчиво улыбаясь, спросил Семёна Иван.

– Когда-то стремился, – честно признался Семён, – в колледже. Потом в университете. Но со временем желание поостыло. То ли человеческая ипостась мне больше импонирует, чем божественная, то ли… старею.

Мы все дружно улыбнулись словам Семёна, которому до старости гораздо дальше, чем каждому из нас.

Было уже три часа ночи, когда мы отправились спать. Не знаю, уснёт ли Семён, ведь утром они с Леной и Наташей улетают в Лондон. Возможно, не уснёт и Виктор. Уходили из гостиной мы с ним последние, и я попросил генерала:

– Придумай что-нибудь, чтобы защитить Лену и детей. Очевидно, что они попадают под удар. Авиакатастрофу тоже можно представить, как случайное происшествие.

– Да, – согласился Виктор, – уже не первый день думаю. Сложность в том, что непонятно откуда и кто наносит эти удары.

– Тайное общество? – спросил я генерала, понимая, что он точно должен знать всё о таких организациях.

– Да, но не те, которые нам известны. Эти мы контролируем. Здесь же какой-то новый монстр подрос.

Виктор выглядел задумчивым и