Убить Голиафа - Марина Валерьевна Герасимова

Президент улыбался открытой искренней улыбкой. Однако за его открытостью я почувствовал недосказанность.

– Дмитрий Петрович! – обратился он ко мне, передвинув своё кресло так, что теперь он сидел напротив меня. – Ты очень мне сейчас нужен в роли Олега Петровича. Возможно, именно этого от тебя и хотят ваши, а значит и наши, недоброжелатели, раз до сих пор никаких разоблачений не последовало. Им нужен Олег, а не Дмитрий. Давай подыграем. Дадим им Олега.

– Хорошо, – согласно кивнул головой я. Тем более что после потери памяти мне абсолютно безразлично, кто я: Олег или Дмитрий.

– Вот и славно. Думаю, пока ты – Олег, опасность лично тебе не грозит. Очевидно, что тот, кто за всем этим стоит, желает, чтобы отрасль не уплыла заграницу, раз Семён им был не интересен, и в самолёт была заложена бомба, которую наши специалисты вовремя заметили. В этом наши интересы совпадают.

Я понял, всё-таки бомба была. Кто-то хотел убрать всю мою семью.

– Зачем тогда было убивать Олега? – задал я резонный вопрос.

– Мы не знаем, что на самом деле произошло. Возможно, Олег состоял в какой-то тайной организации и после того, как увидел меморандум, или ещё по какой причине, решил из неё выйти. Только из них не уходят. Тогда его могли ликвидировать, заменив братом, который не в курсе его разочарования. А чтобы брат не вспомнил, кто он, ему стёрли память.

– Но ведь понял. Точнее узнал, – вставил я свою реплику.

– Понял. Но это для них не страшно. У тебя из-за потери памяти нет привязки к прошлому. А потому теперь тебе можно нарисовать любое прошлое. То есть в общую картину прошлого, с которым ты знакомился всё это время, – показал свою осведомлённость о моих делах президент, – тебе могут вкрапить отдельные фрагменты, которых не было, но ты будешь думать, что были и придерживаться соответствующей линии поведения.

– И как же я узнаю, что моё, а что – ложное? – спросил я, задумавшись. Такое мне в голову ещё не приходило.

– Вот тут я рассчитываю на твой аналитический ум. С тобой лично мы были знакомы так, слегка. Шапочное знакомство. Но вот Олег о тебе был очень высокого мнения. Он гордился тобой, как учёным. Однажды даже сказал примерно следующее: «Будь Дмитрий на моём месте, мы бы уже давно были впереди планеты всей по редкоземельным. У него дар быть первым».

– А это нужно? Быть впереди планеты всей по редкоземельным? – спросил я.

Президент опять улыбнулся на этот раз мимолётной улыбкой, которая быстро сошла с его лица. И, став совершенно серьёзным, ответил:

– Нужно, Дмитрий Петрович! Очень нужно.

– Зачем? – едва заметно я пожал плечами в недоумении. Действительно, зачем нам нужно быть первыми в этой области?

– Это политика. Мы прогнулись в девяностые. И даже в нулевые продолжали прогибаться, думая, что наше поведение оценят. Не оценили. Советский Союз кормил кучу прихлебателей за своими пределами, и всё лучшее отдавал в республики: Прибалтику, Кавказ, Украину. И это не оценили. Зато тогда весь мир был вынужден считаться с силой Советского Союза, с тем, что во многих областях он был первым. И сейчас нам очень нужно быть сильными. Хотя бы для того, чтобы наложить вето на меморандум, о котором мы сегодня говорили. Чтобы у нас хватило сил это сделать, а у остальных – уважения к нам, чтобы прислушаться и последовать за нами. Следуют же за первыми и сильными. Пора опять становиться первыми. Брать флаг в свои руки и под этим флагом объединять тех, кто захочет объединиться. А захотят те, кто увидит в нас силу, для кого мы опять станем первыми. Не нужно больше вкусных костей голодным псам. Они этого не ценят: и кость сглодают, и руку дающего при удобном случае куснуть норовят. Но зато уважают силу и первых. Мы не так уж и сильно отличаемся от животных. К сожалению. Как отдельные личности, так и общество в целом.

– То есть от меня требуется не только сохранить отрасль, но и приумножить? – спросил я, понимая, что президент ждёт большой работы.

– Совершенно верно. Срок – три года.

– Если я погибну, умру, заболею, что будет с отраслью? – подвёл я разговор к завещанию, – кому я должен её передать? Олег хотел переписать завещание на Семёна, так как был в обиде на меня.

Президент пристально посмотрел мне в глаза. Он не торопился с ответом. Может быть, не знал, что ответить. Или гадал, стоит ли говорить об этом вообще. Наконец, он заговорил:

– Олег Петрович! Давай я буду теперь только так тебя называть. Дмитрий Петрович умер. Его больше нет. Жаль великого учёного, но ничего не поделаешь. Стране сейчас нужен Олег Петрович. Олег Петрович Айдашев своё завещание уже составил, насколько мне известно. Семён на какое-то время вне игры. Может быть, месяц, два, три. А может быть, и годы. Всё будет зависеть от того, как ФСБ сработает и поймает убийц. А вдруг не поймает? Может оказаться, что мы имеем дело с такой организацией, которая и ФСБ пока не по силам.

Я удивлённо посмотрел на президента. Неужели те, кто стоит за всеми убийствами, могущественнее самой могущественной организации страны?! Президент понял мой невысказанный вопрос.

– Я не утверждаю, – сказал он, – мы действительно можем только догадываться, что за годы развала СССР и после, когда ФСБ ослабло, выросла какая-то сила, которая хочет подмять под себя наш олигархат, наши банки, нашу промышленность. И эта сила, как это не странно звучит, не заморского происхождения. С заокеанскими и европейскими партнёрами всё более-менее ясно. Мы знаем всех, кто у них на крючке, сколько получает, что должен делать, какие посты занимать и т.д. Здесь же мы ничего не знаем. Мы не знаем даже, чего этой силе надо? Восстановления Советского Союза? Вряд ли. Переворота в стране? Тоже не похоже. Смещения меня с должности? И здесь никаких зацепок.

Президент сам задавал вопросы и сам на них отвечал. Я понял, он размышляет вслух. Я же являюсь свидетелем его раздумий, а потому вмешиваться и прерывать его не стоит. Поэтому я спокойно сидел в не очень удобном кресле, которое больше походило на стул, дорогой, с ручками, но стул, и слушал.

– Я думаю, Олег, – обратился он ко мне, опустив отчество. Именно так он, по-видимому, общался с Олегом, – они непременно выйдут на тебя, откроются тебе, попробуют завербовать в свои ряды. Ты им нужен для чего-то. Нам же важно понять, кто они такие, каковы их планы, расстановка сил.

Президент