Мертвая цепочка - Николай Иванович Леонов

Покажите мне их, и я первой кину в них… эту солонку! — Дернув подбородком влево, девушка указала на сосуд, а затем вновь отпила чай, больше напоминающий полковнику кипяток.

Девушка отчаянно отстаивала честь своего выбора.

— То есть к Сицкому у вас были искренние чувства?

— Конечно! А как иначе? Можно ли быть вместе без любви? — перейдя на высокий тон, искренне удивилась девушка.

— Диана, понимаю, что сейчас вам непросто, но это моя работа. Подскажите, когда вы последний раз контактировали с возлюбленным? О чем шла речь?

— Мы ругались. Это было прямо перед выходом на сцену. Я не хотела участвовать, порывалась уехать, но Илья буквально выпихнул меня из-за кулис. Говорил, что, если я сорву тот вечер, вовек не рассчитаюсь с неустойкой и понесенными убытками.

— Была драка?

— Нет. Он просто вытолкнул меня на сцену, а отступать было некуда.

— Хорошо, тогда где вы были в момент убийства?

— Мне сказали, что эти сволочи Илюшу сначала лишили жизни, а только потом показательно выставили… поэтому могу только предположить, что я в это время выступала. У меня было несколько одиночных номеров.

— В таком случае что вы планировали делать вечером того дня?

— Собрать вещи и уехать в Екатеринбург, конечно. Затем искать юристов. Разрывать контракт с труппой, постараться обойтись без финансовых последствий и все такое. Не хотелось, конечно, к этому прибегать, а что делать-то?

Гуров согласно качнул головой, ссылаясь на свои воспоминания, которые сходятся со словами Эльс, и продолжал записывать, подняв взор, только когда закончил. Телефон, что все еще был уложен экраном вниз, снова принялся деятельно вибрировать, ползая по столику и привлекая внимание обоих. Диана не торопилась смотреть имя абонента и отвечать на входящий, словно и так заведомо знала, кто столь настойчиво желает с ней поговорить. Та самая пустота в глазах, вспыхнув, наконец всплыла наружу, лишь когда шатенка заметно расслабилась, а ее расфокусированный взгляд устремлялся на телефон.

— Все думают, что легко хоть чего-то достичь. Думаете, я не знаю, как шепчутся за спиной?.. Как говорят, что на сцену выбралась, только потому что спала с начальником…

В уголках темно-зеленых глаз засеребрились слезы.

— Я любила его, Лев Иванович. И он меня, как мог, но любил, я верю. Я бы все ему простила! Он мне не роль тогда дал, а шанс на новую жизнь подарил! Все прощала и все бы простила… кроме… кроме. — Прозрачные ручейки заструились по щекам, девушка начала теряться, заикаться, по-прежнему глядя на смартфон.

Отставив в сторону горяченную кружку, она активнее прежнего стала пользоваться салфеткой и вытирать соленое бедствие с лица.

— Кроме измены, — закончил мысль за нее Гуров.

— Да.

— Поплачьте, дайте ход эмоциям, станет чуточку легче.

— Мы же свадьбу вот планировали, мы же жилье в столице взяли, да все ремонт закончить не удается. Сами ж, наверное, знаете, то туда надо, то сюда, то обои, то плинтус, то стены выравнивать, то кафель выбрать. И все-все я: контролировала, созванивалась, договаривалась. Думала, наше с ним гнездышко будет, а потом и детки пойдут. Илюша, конечно, к детям равнодушно относился, но я хотела!.. А он… скотина такая, променял меня на шпалу эту! — сквозь зубы цедила девушка свою злость. — Нет, мне говорили, конечно, что у него и раньше были какие-то интрижки, отговаривали с ним быть. Но вы же сами понимаете, в таких делах не стоит полагаться на женское мнение. Девки — они зачастую как змеи подколодные, тебе улыбаются, говорят, какой хороший у тебя партнер, а сами козни строят и думают, как бы захомутать!

Лев Иванович галантно достал из кармана собственный платок, подготовленный именно на подобные случаи, и передал даме.

— То, что Сицкий взял в долг у своего родственника Жорина деньги на покупку квартиры, вам известно?

— Да. Я откладывала некоторую часть с зарплаты и премиальных, чтобы помочь Илюше поскорее рассчитаться. Квартира-то на нас двоих записана. Но любимый отказался от моей помощи, сказал, что все сам решит.

— Измена произошла уже в Москве, так?

— Да, за день до выступления, прямо после репетиции. — Сказав это, девушка замерла, будто решая, стоит ли говорить то, что крутится в ее мыслях, но пока придержала язык за зубами.

— Возможно, вы видели кого-то, кто заходил к Сицкому в гримерку в тот злополучный день? Или наблюдали что-то странное?

— Да нет, вроде бы ничего особенного. Ну Чернозуб часто крутилась рядом… да, знаете, в тот день он весь был нервный, дерганый какой-то, будто произошло нечто, не входящее в его планы. Вот он себя так же вел всегда, когда все происходило не по его сценарию в голове. Может, кто из наших довел до такого состояния, или персонал где накосячил… хм-м-м…

Сделав еще пару глотков чая и вобрав побольше воздуха в грудь, словно придя к решению, она все-таки начала вещать подробности еще об одной из темных сторон художественного руководителя театра лицедеев.

— Я расскажу вам кое-то. У меня есть подозрения, кто на сто процентов имеет отношение к смерти Илюши! Записывайте.

Спустя десять минут яркого и подкрепленного активной жестикуляцией монолога Дианы Гуров подвел черту:

— Выходит, вы утверждаете, что это Сомова, Дубинина и Чернозуб, вероятнее всего, устроили расправу над начальником, так?

Девушка утвердительно кивнула.

Оперуполномоченный, стуча авторучкой по подбородку, наскоро устроил мозговой штурм и вовсю проводил связывающие нити и параллели со всеми, кто имеется в поле зрения.

— Что ж… у них действительно весомый мотив. Благодарю за содействие, будем проверять.

И все же, изобразив полное доверие словам возлюбленной Сицкого, вычеркивать Эльс из списка подозреваемых Гуров не стал. Девушка, застукавшая своего возлюбленного с любовницей, а тем более коллегой по цеху, — достаточно интересная связка, которая дает почву для размышлений о роли в деле уроженки Эстонии.

Телефон девушки завибрировал одиннадцатый раз. Она вновь покрутила головой и, готовясь поскорее ретироваться, схватилась за ручки сумки.

— Вас, может быть, куда-то подвезти? Я на машине, а у вас, как я посмотрю, тяжелая ноша.

— Нет-нет, спасибо. Сумка — это на помойку, — лепетала дама, вставая из-за столика. — Я в порывах чувств вчера костюм свой порвала… и решила навсегда завязать с театром, чтобы не бередить воспоминания. Мне теперь все напоминает о нем. Поэтому нужно время, чтобы переварить все наедине только с собой и горем. Я правильно поняла, я могу быть свободна?

— Можете быть свободны, — призадумавшись о формулировке, подтвердил полковник.

Диана выпорхнула из кафе, лишь колокольчик, висящий на двери, переливом побренчал на прощание.

Не тратя ни секунды на раздумья, Гуров, выбрав нужный контакт, уже поднес телефон к уху:

— Алло, приветствую! Да-да, Андрюха, слушай, тут за человечком надо последить. Есть