Цепная реакция - Дмитрий Николаевич Поляков-Катин

свежестью. Похожие на сказочный городок фахверковые корпуса клиники с игрушечными остро- конечными башенками, покрытыми чешуей ярко-красной черепицы, производили впечатление чего-то иллюзорного, почти невозможного. В последнее время сюда, под заботливый присмотр своего школьного друга, улыбчивого доктора Гебхардта зачастил Гиммлер. Здесь, среди сосен и озер, он возвращал себе ощущение прочности бытия, спокойствия и уверенности в своем предназначении.

По дороге машина Шелленберга очутилась в эпицентре налета двух «лайтнингов» на колонну беженцев. С бреющего по- лета «томми» осыпали пулеметными очередями разбегавшуюся в разные стороны толпу. По всей вероятности, они возвращались после бомбардировки Берлина, и запаса патронов осталось только на два захода, однако этого хватило, чтобы Шелленберг вывалялся в придорожной грязи.

Переступив порог клиники, он первым делом вызвал слугу с щетками и направился в туалетную комнату, попутно скинув на руки лакею испачканный плащ. Когда он вышел, вытирая руки полотенцем, его встретил похожий на Швейка маленький, плотный доктор Гебхардт, его улыбка лучилась радостью встречи.

—Господин Шелленберг, что с вами случилось? — не переставая сиять, удивился тот.

—Да вот, Карл, вознес молитву Фрейру за то, что в Германии есть еще рай, — пошутил Шелленберг, отряхивая мокрые колени на своих галифе. — Рейхсфюрер здесь?

—О, да, — ответил доктор. — Сейчас ему делают массаж. Кофе?

—Не откажусь.

Гебхардт щелкнул пальцами. Медсестра, энергично виляя бедрами, поспешила на кухню. Шелленберг сел в кресло и вы- ставил колени поближе к огню в камине.

—Чем у вас занят рейхсфюрер? — спросил он.

— Ну, чем? Восстанавливает силы. Массаж, процедуры. Прогулки на свежем воздухе. Но вы же знаете нашего Генриха, он никогда не забывает про работу. Утром просматривает боевые сводки, отдает приказы. Вечером — совещается со штабными офицерами. Я стараюсь не вмешиваться, но считаю, что он себя не щадит, это плохо сказывается на его самочувствии. Возобновились желудочные боли, а господин Керстен, как назло, отбыл в Стокгольм. Вот, с нетерпением ждем его возвращения. Таким искусством воздействия на организм у меня в клинике никто не владеет.

—Интересно, как это ваша клиника умудряется избегать воздушных налетов?

—Не знаю, — поджал губы доктор. — Видимо, провидение нас бережет.

Гебхардт знал, что авиация союзников не бомбит его лечебницу потому, что вблизи находится женский концлагерь Равенсбрюк, где он проводил медицинские эксперименты над заключенными, но не стал говорить об этом вслух.

Внезапно залу стремительной походкой пересек Гиммлер, одетый в легкий домашний костюм. Шелленберг и Гебхардт вскочили на ноги. Словно бы и не заметив их, Гиммлер подошел к двери под лестницей, открыл ее и громко сказал: «Приказ отправить сейчас же! По всем войсковым соединениям! Немедленно!» Это был второй за последние десять дней абсурдный приказ, адресованный группе армий «Висла», в основном дублирующий первый, который начинался так: «Вперед по грязи! Вперед по снегу! Вперед днем! Вперед ночью! Вперед за освобождение нашей германской земли!» Стоит ли говорить, что никто в вермахте не обратил на него внимания. Гиммлер обвел помещение воспаленными глазами: было видно, что он пребывает на грани нервного срыва.

—А, Шелленберг, — громко сказал он, обратив наконец внимание на бригадефюрера; Шелленберг слегка наклонил голову. — Как вы меня нашли?

—Рейхсфюрер, я все-таки работаю в разведке, — попытался пошутить Шелленберг, но безуспешно.

—Что-то случилось? — настороженно спросил Гиммлер.

—Как всегда, нужен ваш совет.

—Хорошо. Давать советы я умею. Карл, — обратился он к доктору, — попроси подготовить мне минеральную ванну. Только осторожнее с подогревом. Нам получаса хватит? — Шелленберг кивнул. — Тогда через сорок пять минут.

По коридору они прошли в соседнее здание, где в довольно скромно обставленной комнате с письменным столом, телефонами и шкафом, заполненным книгами, остановился рейхсфюрер. По пути Гиммлер говорил без умолку: «Вы, конечно, слышали про Венка? Очень странная автоавария с ним случилась, вы не находите? Она избавит его от позора — ведь это Венк провалил контрнаступление в Померании».

—Садитесь, — указал он на стул. — Можете говорить свободно, здесь нет прослушивания. Видите, читаю мемуары Талейрана. Ему приписывают слишком много хитроумных комбинаций. Но знал ли он сам о них? Легко выстраивать сложные схемы после того, как всё уже произошло. Я не верю, что этот французишко умел просчитывать на десять шагов вперед. Взять хоть Венский конгресс: как будто он, Талейран, спас Францию! Но Союз-то Германский под знаменем Пруссии проморгал! Всю жизнь стоял за спиной Наполеона — и с ним, и без него. Кто бы он был сам по себе, без Бонапарта? — вот вопрос. Жалкий хромоножка вроде нашего Геббельса.

«О чем он говорит? — несколько ошарашенно подумал Шелленберг. — Самое время читать Талейрана и разглагольствовать о Венском конгрессе».

—Вы абсолютно правы, рейхсфюрер, — подхватил он, — Талейрану надо было выйти из тени Наполеона, чтобы стать самостоятельной исторической фигурой.

—Опять вы за свое, — поморщился Гиммлер. — Всё сводите к одному. Как будто я не понимаю. — Он заложил руки за спину и сделал круг по комнате. — Вы знаете, что сказал Зепп Дитрих, когда фюрер приказал лишить четыре дивизии СС, входящие в его танковую армию, нарукавных лент за провал контр- наступления в Арденнах? Он сказал: «Вот пусть возьмет ночной горшок, сложит туда все наши медали и обвяжет его ленточкой дивизии «Готц фон Берлихинген». И ему ничего не было. — Гиммлер остановился, снял очки, размял двумя пальцами переносицу, надел их обратно и сокрушенно вздохнул: — Фюрер разрушен. Это заметно всем и каждому. Трясутся руки, мысль какая-то спутанная. Во дворе рейхсканцелярии упал. Вдохнул свежего воздуха и упал… Способен ли он спасти Германию от гибели?

—А я к вам как раз с этим, — осторожно произнес Шелленберг, подавшись вперед.

—Да? — искренне удивился Гиммлер. — Любопытно.

«Он в таком состоянии. Может ли он понимать?» — усомнился Шелленберг. Но другой возможности могло и не представиться, и он продолжил:

—Пришли новости из Берна. У нас там, кажется, завязалось.

Неожиданно Гиммлер внутренне собрался. Взгляд его сделался твердым. В его облике проступили черты человека, который, падая в пропасть, успел поймать веревку.

Он решительно проследовал в ванную комнату. Послышался шум воды. Потом он вышел. Промокнул мокрое, раскрасневшееся лицо полотенцем. Сложил и повесил его на спинку стула. Сел. Надел очки.

—Итак, Вальтер?

Шелленберг облегченно выдохнул.

—Даллес обозначил свои интересы, рейхсфюрер. Их интересуют места размещения наших урановых складов. Разумеется, всё, что относится к разработкам, связанным с урановой бомбой. Они в явном тупике с проблемой имплозивного типа взрывателя, это означает, что Оппенгеймер