Рулетка господина Орловского - Владимир Черкасов-Георгиевский

В то же время самые близкие ему люди и идейные соратники Мария Викентьевна Лисова и оправившийся от ранения Владимир Петрович Захарин были несравненно свободнее и, как квартиранты, теснее общались между собой. Например, вечерами часто в сумерках или при свете свечи из-за отключенного электричества они сидели на диване вдвоем, мило беседуя на разные темы. В общем, вскоре у Гусарки и лейб-кирасира разгорелся роман.

Мари находила в Захарине много общего с ее покойным супругом. К тому же Владимир Петрович был холостяком, а Орловский — чужим женихом. Мари, привыкшая к обществу гусар, конечно же, отдавала предпочтение аристократу-кавалеристу, нежели следователю, пусть и столбовой дворянской фамилии, статскому советнику, соответствующему военному чину полковника, но имеющему право на погоны всего лишь артиллерийского поручика.

Когда кцрасир оправился от ранения, он и Мари стали подумывать о том, чтобы перебраться через границу. И поскольку Гусарка и полковник были людьми активного действия, готовыми на любой риск, решили осуществить переброску Захарина, на сей раз не утруждая и так замороченного Орловского. Ддя того чтобы взвесить все возможности перехода в обстановке сотрудничества таможенников с гаврилками, опытные разведчики Мари и Владимир Петрович захотели предварительно провести рекогносцировку на месте.

Они выбрали погранпункт Песчаная, который Захарин уже успел освоить ценой своей крови. Оделись так, как выглядит супружеская пара старорежимного образца, а Владимир Петрович водрузил черные очки, чтобы ненароком не опознали, возможно, находящиеся там гаврилки, помнившие его по первому налету. Из Петрограда доехали до приграничья, а там — и до Песчаной, очутившись на площади перед таможенным залом и помещением для ожидающих.

Захарин внимательно смотрел вокруг и со сжавшимся сердцем вспоминал, как зияло выбитое Вздо-ховым окно, горела от взрывов фанат станционная пристройка, а потом штабс-капитан сообщил еще о повешенных офицерах… Полковник с Мари фланировали среди суетящейся толпы людей, внимательно поглядывая, нет ли признаков готовящейся акции банды Гаврилы.

Внезапно Владимир Петрович проговорил:

— Видите парня в кожанке около обгорелой пристройки? Это один из бандитов, которые напали на мою пятерку.

«Супруги» остановились и стали присматриваться к публике, теперь без особого труда распознавая молодчиков в коже, которые с рассеянным видом покуривали, грызли семечки.

Захарин прокомментировал:

— Это прикрытие, которым они пренебрегли в случае с нами. Теперь во избежание любой случайности, как видите, бандиты обложили со всех сторон место возможной перестрелки.

— А если именно сейчас намечается «досмотр»? — высказала предположение Мари, расстегивая ридикюль.

Владимир Петрович вынул из жилетного кармана часы и взглянул на них.

— В тот раз они напали попозже. Но нам здесь так и эдак уже делать нечего, обстановка ясна, будем возвращаться, — проговорил полковник, больше беспокоясь за нее.

Он никогда не видел Мари в деле и не мог себе представить, что способна вытворять эта такая хрупкая с виду, прелестная кареглазая дама. Ему стало не по себе, когда она только что приоткрыла сумочку с двумя револьверами.

Их пара смотрелась необычайно привлекательно: стройная Мари пальчиками в лайковой перчатке легко опиралась на сгиб захаринского локтя, — именно так должны выглядеть долго и счастливо живущие муж с женой. Они уже удалялись от пофанпук-та по направлению к шоссе, когда у его обочины невдалеке притормозил легковой «Панар-Левассор». Мари мгновенно углядела в двух прибывших Леньку Гимназиста, который уже выбирался из машины с переднего сиденья, рядом с шофером. Гимназист через секунды мог узнать ее, да и полковника тоже…

Не мешкая Мари выхватила из ридикюля револьверы и скомандовала:

— Огонь!

Две пули ударили в шею и голову Гимназиста, и он рухнул возле машины. Захарин уже стрелял в шофера, чтобы освободить место за рулем.

Он подбежал к еще не заглушенному авто, выбросил тело убитого шофера, вскочил за руль. Мари стояла у открытой дверцы с другой стороны и с двух рук палила по бандитам, уже бежавшим от погран-пункта на помощь товарищам. Опустошив барабаны револьверов, она впорхнула в «Панар-Левассор». Под градом пуль машина развернулась и унеслась в сторону Питера.

Оставив трофейный «мотор» в одном из глухих переулков подальше от Сергиевской, Захарин доставил свою даму домой.

Орловский, вернувшийся в этот день домой пораньше, выслушав их рассказ, был возмущен и воскликнул, стоя у стола в гостиной:

— Пока вы находитесь под моим началом, господа! Так мы договорились с Мари и с вами, Владимир Петрович. Я не понимаю, отчего вы позволяете себе действия без согласования со мною.

Мари, снимая шляпу и усаживаясь за стол, попыталась объясниться:

— В прошлый раз ты, Виктор, распорядился выдать Владимиру Петровичу документы, чтобы он отправился в Песчаную. Кроме того, ты назначил господина полковника старшим в пятерке офицеров с тем, чтобы он действовал при пересечении гр>аницы на свое усмотрение. Разве те полномочия не остались для Владимира Петровича в силе и он не может действовать самостоятельно при новой попытке перехода?!

— Не может, Мари, потому что обстановка изменилась, — резко возразил Орловский. — Прежде чем снова налаживать «коридоры» Орги, необходимо разобраться с деятельностью там банды Гаврилы.

Мари продолжала оправдываться:

— Мы и начали в этом направлении с самого главного — разведки в уже знакомой Владимиру Петровичу Песчаной. Так же необходимо понаблюдать в Серьге и Вуоксе. Ты был очень занят, чтобы заняться этим, вот мы и проявили инициативу.

— Но получилась-то разведка боем, господа! Это совершенно невозможный способ действий в наших условиях глубокого подполья. — Орловский раздраженно смерил взглядом Захарина и не удержался от насмешки: — Как это вы с Мари еще не ворвались в Песчаную на конях и с шашками наголо?!

Кирасир, стоявший в дверном проеме, побледнел и процедил сквозь зубы:

— Мне крайне неприятна ваша ирония, господин артиллерист, и в других обстоятельствах я…

Привыкшая разнимать мужчин во время ссоры на военной службе, Мари немедленно вмешалась:

— Виктор, дорогой, произошла случайность, — мы встретились с Гимназистом! Такой опытный человек, как ты, должен это понимать.

— Благодарю тебя за столь лестную оценку, дорогая, но именно поэтому я к вам и в претензии. Вы не подозреваете о массе вещей! А я не могу ставить вас в известность обо всей поступающей ко мне информации. Но теперь вынужден заявить, что меня шантажируют как раз персоной Захарова-Захарина и уже преследуют, а вы, Владимир Петрович, прямиком лезете на рожон, подвергая крайней опасности и меня. Дело, разумеется, не в моей личной безопасности, но Орга создавалась так, что её нити завязаны на мне. Поэтому с выводом из строя или просто с выходом из игры Орлинского-Орловского в Петрограде будет нанесен урон Белому