Призрак Викария - Эрик Фуасье

Как и обещал, я бросил еще один драгоценный камешек, чтобы наметить тебе путь во тьме ночной, в которой все мы обречены скитаться по этому грешному миру. Главное, не пройди мимо. В доброте своей безмерной дам тебе ценный совет – в твоих интересах следовать ему строжайшим образом. Сразу, как только прочтешь это послание, отправляйся на Бельвильскую заставу и найди там гусара, скорбного косоглазием. Спроси, где лаз невидимок. Вот все, что я могу сказать, но поверь мне, это уже немало.

До встречи…

Викарий

На выходе из церковной лавки Валантен остановился в нерешительности. Он мог бы постараться забыть на время о туманном послании и сосредоточиться на деле д’Орвалей. Если результаты лабораторных опытов окажутся убедительными, ему удастся сегодня же вечером открыть Фердинанду д’Орвалю глаза на то, что происходит. Расследование еще не закончено, но уже сделан гигантский шаг к разоблачению чудовищной махинации, жертвой которой стал этот несчастный человек. Однако Викарий написал, что нужно отправиться на Бельвильскую заставу сразу после прочтения письма. Не упустит ли он что-то важное, если пренебрежет этим указанием? Сейчас больше, чем когда-либо, Валантену казалось необходимым продолжить свое противостояние с монстром. Так или иначе, полдня отсрочки для Пьера Оврара – не такой уж большой риск. Исидор сейчас находится в «Буковой роще» и держит ухо востро – весьма вероятно, что никаких судьбоносных событий там не произойдет, пока юный сыщик остается в усадьбе.

Даже не подозревая о том, как чудовищно он ошибся в своих рассуждениях, Валантен твердо решил незамедлительно отправиться на север столицы. Он поспешил к остановке извозчиков между Палатой пэров и театром «Одеон». Там он запрыгнул в первый же свободный фиакр и пообещал кучеру удвоить плату, если тот домчит его до Бельвильской заставы меньше чем за полчаса.

Бельвильская застава… Именно там по обе стороны стены Фермье-Женеро находилось одно из самых знаменитых мест увеселения парижан – Ла-Куртий. Оно делилось на Бас-Куртий, в черте Парижа, и От-Куртий, за городской стеной, у деревушки Бельвиль. Именно здесь, в предместье, где не надо было платить таможенные пошлины, и принимали посетителей многочисленные кабаки. Воскресными вечерами в Ла-Куртий собиралось разношерстное общество – рабочий люд, буржуа, военные, честные женщины и проститутки приходили сюда поесть, выпить и поплясать в веселой кутерьме. В самых скандальных заведениях, таких как «Медведь», «Длинная морковка» или «Дикарка», нередки были бурные ссоры и драки. В Ла-Куртий справляли свадьбы, а раз в году отсюда начиналось карнавальное шествие, сворачивавшее затем на улицу Фобур-дю-Тампль, чтобы внести немного праздничного безумия в чинное сердце Парижа. В общем, это было место неистовых пьянок и гулянок, но как только гасли карнавальные фонарики и смолкала развеселая музыка, оно в будние дни снова превращалось в обычное предместье, серое и унылое, лишенное всякой привлекательности.

Валантен велел кучеру высадить его на Бельвильском перекрестке и принялся расспрашивать редких прохожих, не знают ли они среди местных жителей гусара, у которого проблемы со зрением. На верный путь его в конце концов направила торговка арлекинами [85]. Не сразу, но выяснилось, что речь идет не о бравом вояке, а о кабаке с дурной славой, стоящем на склоне Бельвильского холма. Получив довольно туманные ориентиры, Валантен бросился искать заведение под названием «Кривой гусар».

Вскоре он оказался в унылой местности, где трущобы перемежались с пустырями. Местные жители теперь попадались еще реже, а потом и вовсе превратились в едва различимые силуэты. Время от времени мимо скользили, неслышно ступая, пугливые тени. Другие тени маячили в подворотнях и растворялись в темноте, когда инспектор приближался к ним. Из недр домов сквозь подвальные оконца, подобные алчущим ртам, разинутым над уровнем земли, поднимались влажные испарения, которые несли с собой затхлый землистый запах. В этом дыхании трущоб чудилась какая-то мрачная угроза, неуемная жажда запретного и постыдного. Валантен ощутил, как из глубин его мученического детства накатывает тошнота. Было очевидно, что Викарий выбрал для него эти места не просто так. Он намеренно отправил своего бывшего пленника сначала в ту странную церковную лавку, затем в кабак «Кривой гусар», расположенный в разбойном квартале. Его целью было выбить Валантена из колеи, погрузить его в этот мутный опасный омут, где сам он чувствовал себя как рыба в воде и откуда много лет назад Валантену удалось вырваться. «Знай только, что впереди у тебя долгая дорога, исполненная боли и слез. Ибо необходимо, чтобы ты заплатил за свое бегство (искупил вину, надлежало бы мне написать) и за то, что огорчил меня безмерно». Таково было обещание Викария. А Викарий был не из тех, кто отказывается от своих слов.

Кабак «Кривой гусар» стоял в глубине проулка, пропахшего капустой. На вывеске, намалеванной масляными красками, гарцевал кавалерист в парадном мундире времен Империи. Небрежность художника не позволяла установить, действительно ли бравый солдат страдает косоглазием, но в принципе, кривым было все заведение целиком. Внутри эта грязная конура воняла прокисшим вином и рвотой; горящие свечи бросали отблески на несколько столиков, заляпанных жирными пятнами, и на посыпанный соломой пол.

Кабатчик был под стать своей тошниловке: такой же замызганный и вульгарный. От него тоже воняло – гвоздичным маслом и гнилыми зубами.

– Лаз невидимок? – проворчал он, покосившись на инспекторский жетон, небрежно выложенный Валантеном на прилавок. – Ну ясное дело, знаю такой! Да у меня и ключ от него есть. Это старинный туннель контрабандистов, который проходит прямо под таможенной заставой. Южный конец там обрушился еще в двадцать третьем, и с тех пор всякие граждане мне по воскресеньям приплачивают за этот ключ, когда хотят устроить сабантуй в подземельях. Но если вы того, по поводу жалоб каких на их поведение, то я не при делах. Я их только пускаю туда, а чего там внизу происходит, что за пьянки-гулянки да какие еще непотребства, это меня не касается никаким боком!

Было общеизвестно, что под стеной Фермье-Женеро вырыто множество тайных ходов. Власти, желая перекрыть туда доступ, в последние годы их тщательно замуровывали – строили в этих подземных галереях перекрытия на уровне городской стены наверху.

– Мне плевать на ваш левый заработок, – ледяным тоном произнес инспектор. – Я всего лишь хочу взглянуть на пресловутый лаз изнутри. Можно получить ключ?

– Если дадите слово, что у меня из-за этого не будет неприятностей, я вам даже провожатого подгоню вдобавок.

– Даю слово, – отрезал Валантен, который не был расположен терять время на пустую