Дурная кровь - Дженнифер Линн Барнс

– Первое испытание настанет, когда ей будет шесть, – произносит старик, и его голос пугающе спокоен. – Это будет котенок, а может, щенок. Ей нужно будет сделать все медленно. Когда ей будет девять, это будет проститутка, связанная и прикованная к каменному столу. А когда ей исполнится двенадцать… – На мгновение он переводит взгляд с Лаурель на меня. – Мы привяжем к столу тебя.

Ты читаешь между строк.

– Ты убил собственную мать.

– И забальзамировал ее тело, так чтобы она могла сидеть за столом еще многие десятилетия, идеально сохранившаяся. – Он качает головой. – В конечном итоге ее заменили. Одна женщина за другой, один ребенок за другим, и все оказывались недостойны.

Ты ощущаешь, как кровь шумно течет по венам, и вспоминаешь, что ты чувствовала, когда вонзила нож в плоть Пяти.

Ты достойна.

– С тех пор как ты была испытана, прошло много времени, – продолжает Девять. – Тебе не кажется, что в самой природе этого испытания есть что-то поэтическое?

Он думает, ты Лорелея.

Он думает, Кэсси твоя дочь.

Он думает, есть вещи, на которые ты не пойдешь, чтобы выжить.

Глава 59

Чьи-то руки грубо схватили меня, и мне на голову набросили мешок. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как директор оставил меня в этой комнате, и кто эти люди, которые только что вошли. Я услышала, как отстегивают наручники, а затем меня рывком заставили подняться на ноги.

«Вот и все», – подумала я, не зная, куда они ведут меня и что может меня ждать.

Я услышала скрежет металла. Дверь?

Чья-то рука толкнула меня в спину, заставляя двигаться вперед – так сильно, что я упала. Ноги ударились о землю первыми, и я успела выбросить руки вперед, прежде чем ударилась лицом. Ладони ощутили текстуру поверхности – песок, – а потом с моей головы сорвали мешок.

Я заморгала от ослепительного света. Глаза медленно привыкали, и к тому моменту, как я начала различать мир вокруг, люди, которые привели меня сюда, уже исчезли. Я повернулась и увидела, как у меня за спиной закрывались металлические ворота.

Я заперта.

Где? Я заставила себя сосредоточиться. Я по-прежнему в помещении, но пол засыпан песком, и он горячий, почти невыносимо, словно солнце пустыни день за днем прогревало его. Потолок над головой – высокий каменный купол, и я вижу на нем знакомый символ.

Семь кругов вокруг креста.

Помещение круглое, в стены вделаны каменные скамьи, с которых открывается вид на песчаную яму внизу.

«Не яму, – понимаю я. – Это арена».

И тогда я поняла. Ты отравил меня. Ты исцелил меня. Из глубин памяти поднимались слова, которые Найтшейд произнес много недель назад. Он сказал мне, что все мы делаем выбор. Он сказал мне, что Пифия выбирает жить.

Может быть, однажды этот выбор будет твоим, Кассандра.

Мастера похищали женщин – женщин, переживших травмы, женщин, которых можно было превратить во что-то новое. Они подводили своих пленниц к грани смерти, достаточно близко, чтобы они ощутили ее вкус, и тогда…

Из тени вышла фигура. Я осмотрелась и увидела семь видов оружия, выложенных вдоль стены у меня за спиной.

Семь Мастеров. Семь способов убивать.

Фигура по другую сторону арены сделала шаг вперед, затем еще один. Я увидела, как фигуры в капюшонах заполняют сиденья над нами, но я могла думать только об одном: если они привели меня сюда, чтобы я схватилась с Пифией, значит, женщину, которая идет сейчас ко мне, я знаю очень хорошо.

Капюшон скрывал ее лицо, но, когда я поднялась и шагнула к ней, словно мотылек, которого тянет к пламени, она опустила его.

Ее лицо изменилось за прошедшие шесть лет. Она не постарела, но стала более худой и бледной, и черты лица были будто высечены из камня. Кожа стала фарфоровой, глаза – невозможно большими.

Она оставалась самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо видела.

– Мама. – Слова вырвались из моего горла. В одну секунду я делала неуверенный шаг вперед, а в следующую пространство между нами исчезло.

– Кэсси. – Ее голос стал ниже, чем я помнила, более хриплым, и, когда она обняла меня, я осознала, что кожа на ее лице выглядела гладкой отчасти из-за контраста.

Ее тело покрывали неровные, извивающиеся шрамы.

Семь дней, семь видов боли. Я всхлипнула. Мама прижала меня к себе, положила мою голову себе на плечо. Прижала губы к моему виску.

– Ты не должна была здесь оказаться, – сказала она.

– Я должна была тебя найти. Как только я поняла, что ты жива, как только я поняла, что ты у них, – я не могла перестать искать. Я бы никогда не остановилась.

– Я знаю.

В тоне мамы было что-то, что напомнило мне – за нами наблюдают. Взглянув ей за спину, я увидела Мастеров – шестерых мужчин и одну женщину, – которые сидели в ряд. Директор Стерлинг. Ри. Я попыталась запомнить другие лица, но взгляд невольно обратился выше.

Над остальными восседал Малкольм Лоуэлл, пристально глядя на меня.

Девять – величайший среди нас, мост между поколениями…

– Нужно убираться отсюда. – Я старалась говорить тихо. – Нужно…

– Мы не можем, – сказала мама. – Нет пути отсюда, Кэсси. Не для нас.

Я попыталась отстраниться, чтобы увидеть ее лицо, но ее руки сжали меня крепче, удерживая вблизи.

Крепко.

Ри, сидевшая на трибунах, поймала мой взгляд и кивком показала мне на дальнюю стену. Как и у стены за спиной, вдоль нее лежало оружие.

Шесть видов оружия. Не семь. Шесть.

– Где нож? – сдавленно произнесла я. – Мам…

Рука, которая мгновение назад гладила мои волосы, крепко схватила их. Дернула мою голову в сторону.

– Мама…

Она подняла нож, поднося его к моему горлу.

– Ничего личного. Или ты, или я.

Меня много раз предупреждали, что мама может оказаться не такой, какой я ее помню.

– Ты не хочешь делать это, – дрожащим голосом произнесла я.

– Но в этом-то все и дело, – прошептала она, глядя на меня горящими глазами. – Хочу.

Глава 60

Мама никогда не причинила бы мне вреда. Мама покинула дом ради меня. Она бросила сестру ради меня. Она была всем для меня – и я была всем для нее.

Кем бы ты ни стала, ты моя мать. Эта мысль укоренилась глубоко в моем сознании, и я вспомнила, как Лия рассказывала, что в детстве ее учили делать вид, будто плохие